Они все тогда плакали. Ронда не помнила, как они вернулись домой, как ехали в больницу. Помнила лишь то, что они с Питером были в одной комнате, и врач задернул шторку, чтобы наложить швы.
— Спасибо, мисс Фарр, за вашу помощь. — Кроули захлопнул блокнот и поднялся с места. — И еще одна вещь, если вы не возражаете, — добавил он и, порывшись в кармане, вытащил небольшой пакетик и вручил его Ронде. — Что скажете об этом?
Розовый пластик был грязный и потрескался, но она тотчас узнала его. Когда-то он был прижат к ее нёбу.
— Моя пластинка! — прошептала она.
Кроули кивнул.
— Мы нашли ее в яме вместе с телом.
Ронда на пару секунд задумалась, вспоминая день, когда они с Питером сидели в яме и он попросил ее вынуть изо рта пластинку. Ронда вздрогнула, представив, как та лежала рядом с телом Эрни Флоруччи.
— Мы в этой яме переодевали костюмы, — пояснила Ронда. — Наверное, в тот день я забыла пластинку в яме. На сцену я всегда выходила без нее. Я просто оставила ее там для сохранности. Господи, я думала, что потеряла ее навсегда.
— Спасибо, что уделили мне время. — Кроули захлопнул блокнот. — Вы действительно мне помогли.
— И все равно я не понимаю, — сказала Ронда. — Какое отношение все это имеет к Эрни Флоруччи?
— К Эрни?
— Ну да. К тому телу, которое вы нашли в лесу.
Кроули посмотрел на нее непонимающим взглядом.
— Это ведь была Эрни, — с легким раздражением добавила Ронда. — Вы ведь нашли ее.
— Нет, тело Эрнестины не найдено. Пока не найдено, но мы продолжаем поиски. К сожалению, лес вокруг озера слишком велик. Уоррен же сообщил нам слишком мало примет.
— Тогда в чем дело?
Ронде вспомнилось старое чучело, набитое тряпками и подушками. А еще клочки бумаги, с нацарапанными на них страхами, сложенные в несколько раз и брошенные в яму, словно искалеченные бумажные журавлики. Что она тогда написала на своем клочке? Что написали Лиззи и Питер?
— Найденное в лесу тело было идентифицировано и принадлежит Дэниэлу Шейлу. Предварительные данные подтверждают то, что нам известно. Его убийство совпадает по времени с его исчезновением. Вероятно, это произошло вечером, после спектакля. Остатки одежды совпадают с той, что и на сделанных в тот день фотоснимках.
У Ронды возникло странное ощущение, как будто некий гигантский пылесос внезапно высосал с крыльца весь воздух.
— Он был убит? Но как?
— Да, убит, — ответил Кроули. — По всей вероятности, ударом какого-то тяжелого предмета по голове.
4 сентября 1993 года
У Питера был пистолет Ток, и он упражнялся в стрельбе: сбивал с каменной стены в конце двора пивные банки. Клем давал ему указания, устанавливал мишени и даже дал пару раз пальнуть из копии мушкета времен Гражданской войны.
Ронда не знала, как ей говорить с Питером о том, что случилось с его родителями. Ей было неловко поднимать эту тему и столь же неловко молчать о ней. Ронда перенесла тетрадки с домашним заданием на садовый стол и то и дело посматривала на стрелявшего по банкам Питера. Клем хлопал его по спине, приговаривая: «Молодец, сынок».
Ронда думала, что скажет ему, как попробует утешить, мол, не переживай, все будет хорошо: Агги поправится, Дэниэл вернется домой. Но всякий раз, когда Ронда открывала рот, чтобы заговорить, фразы, которые она мысленно репетировала, застревали у нее в горле, словно жирная злая жаба, — дурацкие, пустые, бесполезные. Когда же Ронда, наконец, собралась с духом, чтобы подойти и сказать Питеру хотя бы что-то, единственное, что пришло ей в голову, было «Хочешь кока-колы?». На что Питер в ответ лишь покачал головой.
В ту ночь Лиззи не описалась, но и не спала толком. Она стонала, выла, бормотала, несла какую-то околесицу. Время от времени она даже что-то выкрикивала — что-то невнятное, что, однако, по мнению Ронды, было очень похоже на имя «Питер».
Ронда потрясла ее и разбудила.
— Он во дворе, — сказала Ронда, пытаясь успокоить подругу. В глазах Лиззи читалась паника. Схватив Ронду за руку, Лиззи больно впилась в нее ногтями.
— Питер во дворе, в своей палатке, — пояснила Ронда. Лиззи снова положила голову на подушку и провалилась в сон.
Ронда тихо встала и подошла к окну, чтобы посмотреть, как там Питер. С пистолетом Ток в руке он обошел двор по периметру, затем вернулся к своей палатке. Ронда смотрела на него из окна спальни. Он застыл перед палаткой, словно часовой: крепко сжимая в руках пистолет, смотрел куда-то вдаль, на воображаемого врага. Ронде почему-то показалось, что вид у него совсем не храбрый, а какой-то обреченный.