— Может быть. — Элиза покачала головой. — Я в этом не особенно разбираюсь.
— Я сама… У меня на ноге была небольшая ссадина, но после того как утром мы искупались, все прошло, — сказала я. — Даже никаких следов не осталось.
Она кивнула:
— Я не сомневаюсь, что эта вода обладает целительными свойствами. Но это еще не все… — Она глубоко затянулась сигаретой и некоторое время смотрела, как поднимается к небу прозрачный дымок. — Об этих источниках рассказывают и другие удивительные истории. Некоторые утверждают, что наш бассейн — не что иное, как дверь между мирами.
— Вот как? — удивилась я. — И что вы по этому поводу думаете?
Элиза затушила сигарету и бросила окурок в урну.
— Я думаю, что в этой воде заключено силы больше, чем люди в состоянии осознать.
— Мне приходилось слышать — некоторые считают, будто на источнике лежит проклятие, а в воде обитают призраки.
Похоже, мои слова как-то задели Элизу.
— Люди боятся того, чего не понимают. Боятся вещей, которые нельзя объяснить с точки зрения логики, науки, просто здравого смысла… Но ведь эта вода — вовсе не научная загадка, которую нужно во что бы то ни стало разгадать! — сказала она довольно прохладным тоном, а я подумала: «Элиза говорит об источнике как о живом существе, о близкой подруге, которую она вынуждена защищать от злых языков и молвы». — Источник не просто лечит. Он исполняет желания.
— И вы в это верите? — спросила я, смягчив улыбкой прозвучавший в моем вопросе скепсис.
Элиза тоже улыбнулась и кивнула:
— Я не верю, я знаю. — Некоторое время она занималась манжетой платья, скручивая пальцами вылезшую нитку. — Я вышла замуж за Бена именно благодаря источнику, — проговорила она после довольно продолжительной паузы. Голос ее звучал негромко, словно она была не совсем уверена, стоит ли ей делиться со мной своей тайной.
— Как это?.. — Я наклонилась ближе к Элизе, так что нас разделяли считаные дюймы. Сейчас я снова почувствовала себя школьницей, которая секретничает с подругой под кустами роз.
— Однажды я пошла к источнику и попросила исполнить мое самое заветное желание. Мне хотелось, чтобы у меня в жизни были настоящая любовь и собственная семья. И буквально через несколько дней в Бранденбург приехал он — Бенсон Хардинг. — Она прикрыла глаза, словно припоминая. — О, как он был хорош — пальчики оближешь! Таких голубых глаз, как у него, я еще никогда не видела. Уже при первой встрече я поняла: это он, Тот Самый Мужчина. И еще я поняла, что мне послала его вода. — Подняв руку, Элиза двумя пальцами сжала стебель нависающей над скамьей розы и, пригнув его ниже, понюхала темно-красный бархатистый цветок. — Бен сразу купил этот участок и начал строить отель. Не прошло и года, как он сделал мне предложение.
Она сорвала розу и протянула ее мне.
— А… ему вы говорили? — спросила я и, поднеся цветок к носу, вдохнула густой, сладкий аромат, от которого слегка кружилась голова. — Ну, о том, что загадали желание?
— Говорила. — Элиза рассмеялась. — Он не поверил, конечно…
Она поднесла палец к губам, и я увидела на коже крошечную капельку крови, которая сверкала на солнце словно рубин. Похоже, Элиза поранилась об один из шипов.
— Всем, что у меня есть, я обязана источнику, — добавила она. — Если бы я не загадала это желание… Один Бог знает, где бы я была сейчас. А теперь — только посмотрите на все это!.. — Она широко развела руки, словно стараясь охватить разом и сад, и лужайку, и отель.
— Отель, сад и любимый муж, — сказала Элиза, подтверждая мою догадку. — И конечно, мой прекрасный ребенок, которого и не описать словами.
— Ребенок? — Я почувствовала, как при этих словах у меня что-то сжалось внутри. Похоже, Элиза действительно получила все, что нужно для счастья. — Примите мои поздравления, — добавила я, а сама незаметно надавила большим пальцем на шип розы, которую она мне дала. Острие легко пронзило кожу, и я ощутила спасительную, отрезвляющую боль.
— Она настоящий херувимчик, — проговорила Элиза, на замечая, как изменилось мое лицо. — Можно подумать, одного из ангелов небесных отправили на землю, чтобы сделать меня счастливой. А у вас есть дети, Этель?
— Нет. — В груди у меня залегла тяжесть, к глазам подступили слезы, и я поспешила отвернуться.
— О, простите! — воскликнула Элиза, беря меня за руку. Заметив кровь, она добавила: — Вы, кажется, укололись. Вот, возьмите… — Она достала из сумочки кружевной платок. — Мне не следовало расспрашивать. Иногда я веду себя очень… эгоистично. Разумеется, это не мое дело.