А Коваленко согласился.
У Шёна в молодости была злость на нас, потом — обида, а потом пришло философское осмысление прожитого. В Ленинграде он пришел на Богословское кладбище на могилу Маринеско и согласно кодексу морской чести отдал дань таланту и мужеству командира «С-13».
Тут они и встретились два седых человека — Шён (слева) и Коваленко, противники, победитель и побежденный. Вспомнили о той ночи, заговорили о сегодняшних днях, о детях, внуках и, прощаясь, пожали друг другу руки. Тут, возле могилы Маринеско, и заснял их кинорежиссер «Беларусьфильма» Анатолий Алай. Он делает фильм о Маринеско. Как всегда, когда дело касается этого имени, нет ни денег, ни других средств. Может быть, прочтя эти строки, откликнется какой-нибудь спонсор, и снова, в который раз, придет помощь.
…Если вам, читатель, доведется быть в Ленинграде, зайдите тоже на это кладбище. От главных ворот ступайте влево, там будет тупичок, от него идут три дорожки, средняя и выведет вас к могиле. Поклонитесь праху его. Конечно, он был не ангел, но след на земле оставил.
Увидите обелиск, каких больше нет вокруг: вместе со званием указана и должность. Этот обелиск прислал адмирал Исаков, и надпись — его: «…командир подводной лодки «С-13».
1990 г.
Неподсудны заслуги героя
Представители ленинградской общественности попросили председателя Ленсовета, народного депутата СССР Анатолия Александровича Собчака в своем плотном графике изыскать один час. Речь шла о том, чтобы именно он вручил Золотую Звезду Героя и орден Ленина дочерям Александра Ивановича Маринеско.
— Сочту за честь, — ответил председатель Ленсовета.
30 августа этот торжественный акт состоялся. И Золотую Звезду Героя, и орден Ленина дочери тут же передали представителям Центрального военно-морского музея — на вечное хранение.
Прижизненный и посмертный скорбный путь легендарного подводника наконец завершен.
За два с небольшим года это седьмая (!) публикация о Маринеско в «Известиях». Началось, напомню, с частности. Матросы и офицеры воинской части в Лиепае пустили по кругу шапку, скинулись на памятник Александру Маринеско, своему любимцу. Открывали памятник пышно: митинг, парад, гимн. А буквально через неделю прибыли представители Политуправления ВМФ, совершая инспекторский обход, увидели монумент. Ночью, по-воровски, фамилия была содрана. «Надругательство», «осквернение», «вандализм», «глумление», «святотатство» — так оценили этот случай тысячи читателей.
История с памятником — лишь следствие. Нужно было разорвать весь порочный круг, и единственный акт, который мог поставить все на свое место, оградить легендарного подводника от посмертных гонений,— героя признать Героем. Ведь на все жалобы читателей опытные политуправленцы ВМФ отвечали одно и то же: «Подвиги Маринеско по достоинству оценены Коммунистической партией и Советским правительством». Но вот вышел в мае долгожданный президентский Указ о награждении Маринеско Золотой Звездой, и выяснилось, что ни Коммунистическая партия, ни Советское правительство никогда — ни при жизни, ни после смерти — подвиг не оценивали.
За эти же два года борьбы удалось полностью реабилитировать Маринеско и по гражданской части (зря, зря хлебал баланду на Колыме из одного котла с полицаями и предателями Родины).
Чист, невиновен. Герой.
Теперь, когда давнее и прочное всенародное признание закреплено державной росписью Президента, все будет, как всегда в таких случаях, — именем героя назовут и улицы, и корабли, и пионерские дружины.
Я и не звонил в Лиепаю, все само собой разумелось. Только вчера поинтересовался, больше для формальности.
Оказалось, что имя на памятнике так и не восстановлено.
Комитет «Маринеско» в Калининграде и Совет ветеранов-подводников Балтики обратились с совместным заявлением по поводу памятника к командующему флотом, народному депутату СССР адмиралу В. Иванову. Тот переправил заявление в Политуправление флота, там, в ведомстве вице-адмирала А. Корниенко, документ надежно затеряли. Председатель Совета ветеранов В. Каширин позвонил в Лиепайскую воинскую часть.
— Какой там еще памятник? — сделал вид, что не в курсе, начальник политотдела Н. Зорин.
Так и стоит памятник без имени, словно обезглавленный, вот уже три с половиной года.
Неужели все дело в том, что нынешний начальник Политуправления Военно-Морского Флота СССР адмирал товарищ Панин был как раз в составе той комиссии, которая распорядилась сорвать имя? Неужели ничего не сдвинулось в сознании за это время и амбиции по-прежнему сильнее всенародного мнения? Неужели не понимают флотские политорганы, что поступком своим выражают презрительное отношение уже не к Маринеско, а к Указу Президента страны?