Об уровне, тоне выступления пусть читатель судит сам. Меня волнует другое. Суть. О трагедии Анастасии Павловны, ее заброшенности и гибели ни слова, ни полслова.
Ее предали второй раз.
В ход пошел знакомый, видимо, излюбленный жанр. Донос — не грубо ли? Пусть опять же судят сами читатели.
В самое трудное для Георгиевской время за ней ухаживал Д. Власов, как и многие, он вынужден был уйти из театра. Теперь, вслед ему, на новое место работы полетела бумага. Татьяна Васильевна адресовала ее тогдашнему председателю Гостелерадио тов. Ненашеву: «5 октября 1990 года в газете «Известия» опубликован материал Эд. Поляновского «Последняя»… Один из авторов этой дезинформации Власов является работником Вашего комитета. Когда Власов работал в театре в качестве помощника директора по хозяйственным вопросам, он проявил себя плохим работником, некомпетентным в вопросах театра. Труппа и сотрудники театра были удивлены, что слабый хозяйственник возразил театральный отдел столь ответственной организации. Информация, данная Власовым для публикации, будет представлена для разбирательства в соответствующие органы…»
Каково?
Никакой «театральный отдел» на телевидении Власов не возглавляет, но это — ладно. Любопытно другое. Ни кто иной, как сама художественный руководитель и директор, облюбовала Власова себе в помощники, пригласила, приголубила. «Некомпетентный», «плохой работник», «слабый хозяйственник» по приказам Дорониной… играл в трех спектаклях и еще репетировал новые роли.
После собрания Татьяна Васильевна Доронина пришла в редакцию. Рассказала о собрании, о решении подать на газету в суд.
Мысль разумная. Руководители «Известий» не только поддержали ее, но и сами искренне посоветовали обратиться в суд, именно в суд, только в суд. Впрочем, было сказано высокой гостье: если напишете личное письмо в «Известия» — опубликуем; пришлете решение и протокол собрания — тоже опубликуем.
Ни письма, ни протокола, ни решения «Известия» так и не получили. И в суд Татьяна Васильевна тоже не подала.
Стали изыскиваться возможности ответить «Известиям» иными способами.
М. Непомнящая, Л. Чертков, Н. Савостьянова, читатели «Известий»: «24 октября мы были в Доме архитектора на встрече с представителями разных театров, которые знакомили нас с репертуаром в новом сезоне.
Нас неприятно поразило выступление артистки МХАТа им. Горького Кудрявцевой (от себя добавим, Кудрявцева — секретарь партийной организации театра.— Авт.). Она всячески пыталась очернить О. Ефремова и его коллег. Но главное — почти все свое выступление Кудрявцева посвятила огульному осуждению статьи «Последняя». Эта публикация, как она выразилась, «желтой прессы — сплошная ложь, в которой нет ни слова правды», и что она может опровергнуть каждую фразу статьи. Однако в своем пространном выступлении она не привела ни единого контраргумента.
Кудрявцева жаловалась, что администрации театра не дают возможности выступить в прессе с ответом на статью. Администрация требует также, чтобы ей дали возможность выступить по телевидению, причем, только по первой программе».
Вместо прямого ответа «Известиям» — поиски любых трибун, страниц, эфира: поиски удара в обход — сбоку, сзади. Это и есть война по всему фронту, а если с языка полководцев перевести на гражданский, обыденный,— сведение счетов.
И вот — счастливый случай. Доронина приглашена на встречу Президента с интеллигенцией. Вот где — трибуна! На виду у всей страны, мира, быть, единственный случай…
Для каких целей, каких мыслей и чувств предназначена была эта трибуна в нынешнее тревожное время, когда страна — у последней черты? Да и весь мир, и мир тоже в опасности. Может ли интеллигенция быть надеждой и опорой — вот, видимо, суть встречи.
На трибуне — народная артистка СССР, художественный руководитель и директор одного из главных очагов культуры — МХАТа.
—…Что мы имеем в средствах массовой информации? В течение трех лет нас травят и удивляются тому, что мы еще живы. В конце концов, не сумев деморализовать коллектив до такой степени, чтобы он перестал работать, газета «Известия» написала чудовищный, неприличный, безнравственный материал, который построен на лжи, на клевете.
Со дня публикации минуло более двух месяцев. Несмотря на многочисленные гневные письма читателей и просьбы держать их, читателей, в курсе дальнейших событий, «Известия» не собирались возвращаться к напечатанному. Ибо «преследовать Доронину» цели не было. Газета высказала мнение, определила свою позицию, дело Министерства культуры СССР — определить свою.