Одновременно продолжалось официальное забытье, записи его уничтожались.
Тогда же, шесть лет назад, я побывал у него в Магадане. Маленькая квартирка петербургского старьевщика.
Он надевает старенький пиджак, порванный под мышками, с едва держащимся воротником, такой же плащ, и мы идем с ним в магазин сдавать бутылки из-под молока. Старик берёт хлеб, масло. Продавщица протягивает ему сдачу — мелочь, старый петербургский аристократ гордо отворачивается и идет к выходу.
За ним ухаживала соседка — Зинаида Веретнова.
Как я надеялся тогда, что напишу о нем, «Известия» опубликуют, партийные и советские чиновники ахнут: Как же — жив! И такой бедный! И все образуется. Ведь они, большие чиновники, каждый поодиночке очень любят Козина.
Я, наивный, узнал с опозданием, что главный магаданский гонитель певца теперь в Москве и заведует в ЦК КПСС как раз печатью.
Он и выжил, и дожил до 90 лет во многом благодаря своим поклонникам. Без них — кто он и что он? Все эти полвека они поддерживали его не только морально. Со всей страны в Магадан шли посылки с шерстяными носками, рубашками, лекарствами, фруктами. Он отвечал: «Спасибо, не надо, у меня все есть». Упомянутый Сергей Павлович Петров прислал ему новый магнитофон. А упомянутая Лидия Васильевна Поникарова отправляла регулярно конфеты, печенье, чай, кофе. Он не видел ее с тех пор, как подвозил ее, пятнадцатилетнюю, из Орехово-Зуева в Москву. Он и ей написал: «Не надо мне ничего. Пришли лучше фотографию, какая ты теперь». Она ему — снова конфеты. «Фотографию — сегодняшнюю», — снова просит он.
Она прислала, наконец, и он увидел — молоденькую медсестру фронтового госпиталя.
У нынешних эстрадных певцов никогда не будет таких поклонников. Потому что мода изменчива, самые шумные и слепые поклонники своих кумиров — самые неверные. Завтра у них будут новые идолы.
Бригада журналистов «Кругозора» приехала к Сергею Павловичу Петрову, чтобы записать его воспоминания о Козине. Они вошли в квартиру и увидели гроб.
Он так и не дождался моей публикации о своем кумире. Очерк «Певец» был опубликован в «Неделе» позже — в 1990 году, в эти мартовские дни.
Теперь, воспроизводя многое из того очерка, я позвонил — буквально вчера — Лидии Васильевне Поникаровой.
— Мама умерла, — ответил женский голос. 30 августа уснула и не проснулась. На следующий день ей исполнилось бы 66 лет.
Я звоню среди ночи в Магадан Зинаиде Веретновой.
— Мама жива-здорова, но уехала на материк. Насовсем.
— Кто же ухаживает теперь за Вадимом Алексеевичем?
— Пенсионерка одна. Из Караганды. Она там клуб организовала — почитателей Козина. Потом приехала сюда, увидела его и осталась. Дина Акимовна, а фамилию не знаю. Она очень хорошая женщина, бескорыстная. Она — и в магазин, и постирать, и приготовить. Вадим Алексеевич ведь уже не выходит на улицу. Иногда, очень редко, спустится вниз, постоит у подъезда, воздухом подышит и опять поднимается — к себе, на четвертый этаж. Но обычно — просто у окна, у форточки дышит.
Не стоит село без праведника. Государство, Россия — да, стоит, качается многие лета. А село — всегда найдется бескорыстный, кто выручит.
Кроме почетных грамот и благодарностей, других наград у него нет, званий — тоже.
Рядовые поклонники старой эстрады хлопотали перед Министерством культуры, чтобы присвоить звание народных артистов Вадиму Козину и Изабелле Юрьевой. Это было еще при том Министре, который призывал демократов не выходить на улицу и на столе у которого красовалась фотография Генерального секретаря ЦК КПСС с супругой. Хлопоты были долгие. В итоге ей, Изабелле Юрьевой, все-таки звание присвоили, а Вадиму Козину — нет. Может быть, еще не пришло время? Все же ей, когда присвоили, исполнилось 93 года, а ему еще только 90.
В России надо жить очень долго, чтобы быть оцененным при жизни.
1993 г.
Сенокос, Двор
На этом снимке его не узнают даже самые верные почитатели. Командир отделения автоматчиков сержант Смоктуновский. Да, — он, Иннокентий Михайлович, актёр МХАТа, Народный артист, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной (Российской) премий. Любые звания и награды ему — естественны, а вот две медали «За отвагу» — никак не сходятся с обликом. Слишком застенчив, по существу в театре не сыграл того, кем был сам когда-то. Одна из медалей «За отвагу» нашла его недавно, через 49 лет после событий. Он с донесением переходил вброд протоку на Днепре.