Вмешался царский врач (и известный коллекционер) С. Боткин. Благодаря его хлопотам Зиновий Гржебин был освобожден и продолжил свою многогранную издательскую деятельность.
В 1918 году он активно включился в организацию одного из первых советских издательств — «Всемирная литература». В редколлегию издательства вошли Горький, Блок, Брюсов, Луначарский. Гигантский замысел потонул в организационных трудностях, чиновничьих ведомственных неувязках с бумагой, деньгами и проч. Гржебин понял, что надо создавать собственное издательство, печатать книги за границей. Он разработал несколько издательских направлений. «Человек астрономических планов» вызывал необычайное раздражение у совпартаппаратчиков, которые не умели наладить толком даже выпуск элементарной агитационной литературы. Ленин помечает: «Уничтожить изд-во Гржебина, контрреволюционное».
От греха подальше издатель уезжает в Берлин.
Советы уничтожили его коварно. Сделали вид, что заинтересованы в сотрудничестве, заказали Гржебину огромное количество учебной и русской классической литературы. Издатель вложил в дело не только все свои средства, но и влез в долги. Когда огромнейший заказ был наконец выполнен, последовал специальный циркуляр Советов: запретить ввоз из-за границы и распространение в РСФСР книг издательства Гржебина.
В мае 1923 года суд в Берлине решил спор между Гржебиным и Торгпредством РСФСР в пользу издателя. Однако Советская Россия решение суда проигнорировала.
Могучий талантливый издатель до конца жизни не мог успокоиться, надеялся на что-то, не верил в предательство Госиздата. Гржебин переехал в Париж. Ему нечем было платить за квартиру, французские власти грозились выслать его из страны.
4 февраля 1929 года он умер от разрыва сердца. Ему едва перевалило за пятьдесят.
Советские издательства все эти десятилетия миллионными тиражами выпекали произведения социалистического реализма. А там, на Западе, в тысячах, даже в сотнях экземпляров, себе в убыток, издавали тех наших соотечественников, кто кончил жизнь в тюрьме, лагере, кто был расстрелян или просто был вынужден покинуть Родину.
Магазин русской книги за рубежом был для соотечественников как остров сокровищ. Недоступный, запретный. У витрин всегда возникало состояние тревоги: невольно разглядываешь прохожих, окрестность — кто-то ведь обязательно должен быть рядом, чтобы завтра донести. Да и в магазине наверняка чьи-то глаза и уши.
Многим ли соотечественникам знакомы эти чувства — счастья и униженности одновременно. Берёшь не то, о чем мечтал, а то, что по туристическому карману. Везёшь домой на дне чемодана богатство на всю жизнь — «Дар» Набокова и понимаешь, что эта поездка за пределы границы может оказаться последней, что на работе… и т. д.
Владимир Иванович Бураковский — знаменитый на весь мир Бураковский, светило, гордость отечественной медицины, чьи операции на сердце опередили время, рассказывал, как пару десятков лет назад он возвращался из зарубежной командировки:
— Я тайком вёз три тома Мандельштама. Да — боялся, но — вёз, потому что очень люблю этого поэта.
А ведь сделали бы невыездным, обязательно. Кто-то там, за рубежом, умирал бы, требовалась бы помощь Бураковского — нет, не пустили бы. Тюремные принципы, на которых держалась социалистическая система, были беспощадны.
Нынешним летом не без волнения я посетил знаменитый магазин русских книг в Париже. Сильно изменился. Беден. Полки заполнены советскими и российскими изданиями. Само издательство ИМКА-Пресс в плачевном состоянии. За последний год оно издало всего… одну книгу, и ту за счет автора. Что случилось? Алик, продавец магазина (вот уже почти два десятка лет для всех посетителей магазина просто — Алик), ответил с грустной улыбкой:
— Вы нас победили…
То есть с отменой всех запретов в России книжный рынок оказался заполнен любыми изданиями практически любых авторов. Конкурировать с нами французские издатели не в силах, выход книги в России обходится в 12 раз дешевле, чем во Франции.
Мы их победили? Но ведь это они позволили нашей литературе подняться с колен, разогнуться. Это они более семидесяти жестоких лет сберегли для нас и для мировой культуры имена наших соотечественников — Бунина, Алданова, Шмелева, Зайцева, Ходасевича, Балтрушайтиса.
Имка-Пресс с первых дней своего существования — с 1920 года — связала себя с судьбами всероссийской духовной культуры. Издательство испытало два взлёта. Первый — в 1922 году, когда Ленин изгнал из России весь цвет религиозно-философской мысли — Франка, Бердяева, Вышеславцева, Карсавина, Лосского, Ильина, о. Сергия Булгакова, Арсеньева, Федотова, и ИМКА-Пресс предоставила им возможность работать, творить. Второй взлёт — еще одна высылка, Солженицына — в 1974 году. Перед высылкой писатель обратился к издательству с поручением: в кратчайший срок и в полнейшей тайне издать первый том «Архипелага ГУЛАГ». Книгу набирал опытный типограф Л. Лифарь, брат знаменитого балетмейстера. В самый канун 1974 года бомба взорвалась. Тираж первого тома достиг небывалого за всю историю эмиграции тиража, до сих пор не превзойденного,— 50.000 экземпляров.