Побледнев, чувствуя, что в нем происходит что-то большое, огромное, Иков для сосредоточенности решил зайти в безлюдную пивную. Там, за кружкой пива, лихорадочно пережевывая хлебные палочки, внутренне теряясь, он стал обдумывать детальные планы будущей жизни.
Временами он подозрительно оглядывал случайных людей, как бы опасаясь, что они сопрут ключи счастья.
Иков решил воспользоваться тем, что его дядя - величина в научных кругах.
"Я поступлю так, - броско подумал он, заказав еще одну кружку пива. - В зимнюю сессию, и особенно в летнюю, буду оставлять много хвостов и в конце приносить справку о болезни. Институт заочный. Меня оставят на второй год, и я опять по положению буду обязан сдавать почти те же экзамены. И так далее. На каждом курсе лет по пять, чтобы растянуть. А там видно будет".
С этого дня Иков зажил новой, сказочной жизнью. Картину Шишкина он убрал. Теперь его жизнь разбилась на две половины.
В первой половине, до сессии, он был тих, как мышка, осмотрителен, так как жизнь теперь имела глубокий смысл, боялся попасть под трамвай. Время он проводил на работе, аккуратно, исполнительно и затаенно. Только дома иногда пугал соседку-старушку своим преувеличенным мнением о значении счастья в жизни людей.
Зато во второй половине, во время сессии, Иков расцветал.
Сейчас, уже четвертый год, Иков учится не то на первом курсе, не то на втором, неизменно сдавая одни и те же предметы. В деканате махнули на него рукой, но считаются с его дядей.
Каждый раз после сдачи экзаменов его сердце замирает от восторга, когда в синенькую, с гербом книжицу властная рука учителя ставит неизменную оценку "отлично". Ему кажется, что вся профессура смотрит на него. "Ишь какой начитанный", - шепчут про него студенты и не сводят завистливых глаз.
Несколько раз Икову после сдачи слышалось пение.
Во дворе все знают, когда он возвращается с экзамена. Веселый, бойкий, поплевывая по сторонам, он входит в ворота. Иногда даже игриво даст щелчка пробегающему малышу.
- Далеко пойдет. Боевой, - шепчутся о нем старушки.
В бане
В общественной бане N 666, что по Сиротинскому переулку, начальником служит полувоздушный, но с тяжестью во взгляде человек по фамилии Коноплянников. Обожает он мокрых кошек, дыру у себя в потолке и сына Витю мужчину лет тридцати, не в меру грузного и с язвами по бокам тела.
- Папаша, предоставь, - позвонил однажды вечером Витенька своему отцу на работу.
Коноплянников знал, что такое "предоставь": это означало, что баня после закрытия должна быть использована - на время - для удовольствий сына, его близкого друга Сашки и их полуобщей толстой и старомодной подруги Катеньки. Одним словом, для оргии.
- Пару только побольше подпусти, папаша, - просмердил в телефонную трубку Витенька. - И чтоб насчет мокрых кошек - ни-ни.
Выругавшись в знак согласия, Коноплянников повесил трубку.
Часам к одиннадцати ночи, когда баня совсем опустела, к ней подошли три весело хихикающих в такт своим задницам существа. От закутанности их трудно было разглядеть. В более женственной руке была авоська с поллитрами водки и соленой, масленой жратвой. Кто-то нес какой-то непонятный сверток.
Разом обернувшись и свистнув по сторонам, друзья скрылись в парадной пасти баньки.
- Покупаться пришли, хе-хе, - проскулил старичок Коноплянников, зажав под мышкой мокрую кошку, а другую запрятав в карман, - хе-хе...
Герои, истерически раздевшись, гуськом вошли в небольшую полупарилку, пронизанную тусклым, словно состарившимся светом. Толстый Витя покорно нес авоську.
Сначала, естественно, взялись за эротику. Витя даже упал со спины Катеньки и больно ударился головой о каменный пол. Кончив, Саша и Катенька полулежали на скамье, а Витя сидел против них на табуретке и раскупоривал бутыль. Пот стекал с его члена.
Саша был худ, и тело его вычурно белело на скамье. Катюша была жирна, почти светилась от жира, и похлопывала себя по бокам потными, прилепляющимися к телу руками.
Тут надо сделать одну существенную оговорку: мужчины (и в некотором роде даже Катенька) были не просто шпана, а к тому же еще начитавшиеся сокровенной мудрости философы. Особенно это виделось по глазам: у Вити они напоминали глаза шаловливого беса, бредившего Божеством, у Саши же они были попросту не в меру интеллигентны. Вообще же своим видом в данный момент друзья напоминали каких-то зверофилософов. Представьте себе, например, Платона, одичавшего в далеких лесах.
- Катенька, а, Катенька, у вас было много выкидышей?! - вдруг спросил Витя с чувством сытого превосходства мужчины над женщиной.
- И не говори. Вить, не говори, - всплеснула руками Катя. - Сатана бы сбился, считая.
- А знаете ли вы, голубушка моя, - неожиданно посерьезнел Витя и даже поставил бутыль с водкой на пол, - что душа убитого ребенка не всегда сразу отстает от матери и очень часто - вместе со всеми своими оболочками надолго присасывается к телу родительницы. На астральном плане. И я не удивлюсь, что если бы мы имели возможность лицезреть этот план, то увидели бы на вашем теле не один и не два таких присоска.
Катенька побледнела и уронила шайку под табурет. Сначала мысленно вспотела - "так или не так", и почему-то инстинктивно почувствовала "так", должна же куда-то деваться душа зародыша, и, естественно, что она несмышленка этакая - не может сразу оторваться от матери-убийцы: любовь, как известно, слепа, да еще в таком возрасте. Ощутив это во всей полноте, Катенька завыла.
Но Саша сухо прервал ее:
- Что вы, собственно говоря, так кипятитесь, Катенька? Жалко полудитя?! Не верю. На всех и у Господа не хватит жалости. Кроме того, я полагаю, что в принципе зародыш должен быть счастлив, что не появился на Божий свет от вас. Другой раз ему повезет. Так что не верю. Скажите лучше, что вам неприятно оттого, что на вашем теле такие гнусные присоски.
- Неприятно, - робко кивнула головой Катенька.
- Их у нее, наверное, видимо-невидимо, - неадекватно вставил Витя, глотая слюну. - Сколько бы ни было, - по-мужски оборвал Саша, подняв руки. Ну подумайте, Катенька, - продолжал он, - что реально причиняют вам эти присоски?! Ведь вы в другом мире, и их, если так можно выразиться, вой не доносится до ваших ушей... Кстати, Витя, что говорят авторитеты про такие случаи... в смысле последствий для матери здесь?