- Ну, что поделаешь! Сегодня уже поздно, а завтра суббота, пригорюнился Сучков. - Как неприятно! Вечно у нас трудности. И в профсоюзе я скажу, чтоб ношеными гробами зарплату не выдавали. Наше терпение не бесконечно.
Все опять сели за стол.
- А может, спустишь гроб-то тот самый, бракованный? - замечталась Соня, подперев пухлой ладонью щечку. - А что? Я вот слышала, у Мрачковых только-только дед помер. Они бедные, где уж им нормальный гроб купить. Сбагри им. А с Крючкиным лучше не связывайся, что ты - не видишь человека? Да он тебя живьем съест, при первом удобном случае...
- Все равно отомщу, - прорычал Сучков.
И на следующий день пошел продавать тот самый подержанный и, возможно, даже облеванный гроб. К Мрачковым зашел быстро - не зашел, а забежал...
- Дед-то помер, Анисья! - с порога закричал Борис Порфирьич.
- Все знают, что помер.
- Ну вот, я с помощью к тебе. Хороший гроб по дешевке отдам! А то жрать нечего. Зарплату гробами нам выдают.
- Слышала.
- Ну раз слышала, так бери, не задерживайся.
Сучков действовал так резко, нахраписто, что Анисья Федоровна в конце концов поддалась.
- Возьму, возьму, - хрюкнула она, - только денег нет. Может, возьмешь чайниками?
- Я тебя, мать, стукну за такие слова, - рассвирепел Сучков.
- Чего меня стукать-то? - защищалась Анисья. - Денег ведь все равно нет. Стукай, не стукай.
Сучков сбегал домой.
- Бери, Боря, бери! - увещевала его Соня. - Не будь как баран. Все-таки чайник лучше, чем гроб. Спокойней. Уютней. Еще лучше - возьми самоварами.
- Какие у нее самовары...
- Все равно бери.
Сучков позвал сына. Вдвоем дотащили гроб, перли через трамвайные линии, сквозь мат и ругань людей. Тачку не использовали, несли на своих.
Мрачковы встретили гроб полоумно.
- Какой-никакой, а все-таки гроб, - сказала сестра Анисьи. - Гробы на улице не валяются. Фу, целая гора с плеч.
Сучков набрал мешок чайников: но почти все какие-то старенькие. Правда, были и полуновые. Сухо распростившись с Анисьей, Сучков (сын еще раньше убежал) с мешком за спиной направился к себе. По дороге выпил, и половина чайников разбилась. Мрачковы гробом остались довольны.
- Выгодная сделка, - решили они.
А вот Борису Порфирьичу пришлось выдержать сцену.
- Чайники-то побитые почти все, - взвизгнула Соня. - Это что же, им побитыми чайниками зарплату выдавали? Не ври!!!
Сучков нахмурился.
- Анисья сказала, что давали новые, но они сами со злости их побили. Да и я разбил штуки две, пока пил с горя. Не тереби душу только, Сонь, не тереби!
Соня присмирела.
- Ладно уж, садись кашку овсяную поешь. Ничего больше в доме нет. А то ведь умаялся.
Сучков покорно стал есть кашу. Соня пристально на него смотрела. Сучков доел кашу, облизал ложку.
- Боря, - вкрадчиво начала Соня, - мне кажется, Мустыгин преувеличил. Я все наши гробы подробно облазила. Ну, правда, тот, что ты сбагрил, был действительно облеванный. А остальные - ни-ни. Чистые гробы, как стеклышко. Один только - да, попахивает покойником и вообще подозрительный.
- Какой?
Соня показала глазами на гроб, стоящий около обеденного стола.
- Его бы хорошо тоже поскорей сбагрить, - продолжала Соня, попивая чай. - Неприятно, правда. Может быть, покойник был какой-нибудь раковый или холерный. Завтра выходной - снеси-ка на базар втихую, незаметно. Хоть на кусок мяса сменяй.
- Да куда ж я его попру на базар?! - рассердился Сучков и даже стукнул кулаком по тарелке. - Что я тебе, новый русский, что ли, все время торговать и барышничать?!
- Ой, Боря, не ори! Подумай, что исть-то будем завтра? Даже хлеба нет.
Сучков задумался.
- Вот что, - сказал он решительно. - Надо к Солнцевым пойти. Немедленно.
- Так у них же гробов полно! - Соня раскрыла рот от изумления.
- "Гробов полно"! - передразнил Сучков. - Без тебя знаю. Но они их приспособили. Вся квартира в гробах, и все пристроены - по делу. Даже корытника своего порой в гробу купают, говорят, что это, дескать, для дитя полезно. Может, и наш приспособят. Один у них гроб - как журнальный столик, другой - для грязного белья, третий почему-то к потолку привесили, говорят: красиво.
- Ну что ж, сходи.
Сучков как помешанный вскочил с места, поднял гроб, что у обеденного стола, на спину и побежал.
Соня осталась одна. Игорь давно исчез куда-то. "Наверное, только ночью придет, - подумала она. - Кошка и та куда-то пропала".
На душе было тревожно не оттого, что назавтра есть ничего не осталось, а от какого-то глобального беспокойства.
- Хоть не живи, - решила она.
Но тут же захотелось жить.
Борис Порфирьич пришел через полтора часа. С гробом. Еле влез в дверь.
- Ну, что?! - вскрикнула Соня.
- Морду хотели набить. Ихняя дочка четырнадцати лет так орала, всех соседей всполошила. Дескать, она уже и так вместо кровати спит в гробу, и ей это надоело! Что нам из гроба, толчок теперь, что ли, делать, кричала, хоть папаня на все руки мастер, но хватит уже! И мать ее поддержала. Как медведица ревела.
Соня вздохнула:
- Слава богу, что ноги унес.
- Так бы ничего, но гроб какой-то нехороший. Избавиться бы от него. Остальные я на неделе обменяю на картошку. Знаю где, - проговорил Борис Порфирьич, садясь за стол. - У самого Пузанова. У него картошка ворованная, он ее на что хошь обменяет. Ворованного он никогда не жалел.
- Да проживем как-нибудь. Игорь уже сам себе пропитание добывает. А что, иначе помрешь. Не до институтов. Но вот гроб этот какой-то скверный...
- Что ты привязалась к нему? Гроб как гроб. Ну да, паршивый. Ну да, бракованный. Но все-таки гроб. Гробы в пивной не валяются. Все-таки ценность.
Соня посмотрела вглубь себя.
- Да ты понюхай его еще раз, Боря. Какой он?
- Ну ладно. Из любви к тебе - понюхаю, так и быть.
Сучков подошел к гробу и стал его обнюхивать и проверять. Даже выстукивать.
- Не стучи - черт придет, - испугалась Соня.
- Сонь, ведь запах от покойника не может так долго держаться. Ну, допустим, пустили этот гроб налево, - наконец сказал Сучков, - но небось почистили его от предыдущего мертвеца-то, да запах и сам должен пройти, ведь не сразу же его из-под покойника - и на зарплату? Запах должен пройти.
- Должен. А вот этот не проходит, - заупрямилась Соня. - В том-то и подозрение. Почему запах трупа так долго держится? Неужели ты не чувствуешь?