Сильные его широкие ладони уверенно сжимали посох. Он подошел ближе, поднял голову, и их глаза встретились. И она с головой окунулась в его взгляд. Она увидела лунные ночи, услышала серенады, что пелись только для нее, теплоту ласки широкой ладони. Она видела, как однажды она шагнула с балкона в его объятья. И в серой дымке горизонта долго еще видны были двое влюбленных, идущих рука об руку.
И были дороги, и были города и веси. Его песни о ней пели даже там, куда они еще не приходили, а слава о его изваяниях в ее честь летела впереди них. Он любил ее и мог положить весь мир к ее ногам. Сильнейшие тех миров, через которые они проходили жаждали его вдохновения и дорого давали, чтобы задержать его у себя. Но каждый раз он уходил.
Поначалу, она была счастлива, а после поняла что в этом и есть ее несчастье. Он мог принести к ее ногам горы, реки и моря, посвятить ей миры и звезды, но не мог подарить ей даже маленькой хижины на опушке леса. Она не могла идти с ним всегда.
Она стояла на балконе, глядя в его глаза, и не никак могла выбрать. А он не мог ждать, он опустил взгляд, и в серой дымке горизонта долго еще была видна его одинокая фигура.
Принц
Мимо окна все время кто-то проходил. Довольно часто — мужчины. Она видала их много, самых разных. Кто-то останавливался, шутил, и она смеялась. Кто-то, робко пряча глаза, проходил мимо. Кто-то был здесь только один раз, а кто-то появлялся каждый день. Таких было немало, и другие невесты приходили сюда искать женихов, уж тут-то их хватало вдоволь.
Ей дарили подарки. Разные: дорогие и просто красивые. Но всем им нужно было одного… И она все сидела у окна, ждала.
Этот же день с утра был особенным. И, когда на дороге у горизонта появилось облачко пыли, она сразу почувствовала — Он.
Он ехал на белом коне, непритязательно и надежно убранном. Сам он был статный, молодой, сильный, складный, весь сияющий белизной и аккуратностью, несмотря на долгую дорогу.
Плащ его и черные волнистые волосы развевались по ветру. Он словно летел — летел к ней.
Она выбежала на встречу из дома к воротам двора, впервые с тех пор, как заневестилась. Подъехав, он остановился и внимательно оглядел ее своими лучистыми серыми глазами.
Он взглянул на несмело толпящихся вокруг отвергнутых женихов, рукоделье, свешивающееся из открытого окна и затеянное для него. Он все понял.
— Ждешь Принца, — сказал он мягким, бархатным, глубоким голосом.
— Да, — выдохнула она, берясь своими изнеженными руками за поводья коня.
Он божественно улыбнулся и, промолвив:
— Что же, жди, — взвил коня на дыбы и устремился к горизонту.
Бард
Как только курган показался из-за деревьев, Игорь благоговейно прошептал:
— Это он…
— Уверен? — с усмешкой усомнился Владимир, — битую неделю мы колесим по всему Уэльсу, и ничего, а тут, вдруг, ты так уверен.
— Я нутром чую — он!
Между тем, машина выехала на открытое пространство, и курган открылся во всей своей красе. Как и в легенде, окруженный двумя кольцами дольменов — камней, поставленных на манер дверного проема, он ничем другим не выделялся.
Обычный, не очень то высокий бугор, поросший кое-где кустарником на склонах, с начисто лысой верхушкой он мало восхищал Владимира, уставшего от бесконечных поисков. Однако, что действительно впечатляло, так это каменные кольца. Кое-где упавшие, камни в большинстве своем все же стояли, и чувствовалось, простоят долго. Они словно силились сказать что-то, но…
— Ты представляешь, та самая легендарная могила Талесина — величайшего из бардов древнего Уэльса, да это не то слово, да что там… — слова радости от близости цели заплетались на языке Игоря.
Они сидели у костра, рядом с внешним кольцом камней, в ожидании ночи. Владимир не слушал друга.
Потому, что слышал все это уже по несколько раз, потому, что все это неинтересно, особенно при том, что одному народу никогда не понять другого, и еще потому, что уже думал о дороге домой, так как дело они уже сделали, а остались здесь, поскольку справились раньше, чем планировали, и Игорь уговорил задержаться, чтобы исполнить мечту своей жизни. Уже завтра они поедут домой. А дом это дом, во-первых, а во-вторых, дома Светка.
Согласно легенде, тот, кто поднимется на этот, а может быть и другой курган, и проведет на вершине ночь, к утру либо лишится остатков мозгов, либо станет лучшим из бардов, в древнем понимании этого слова, своего мира. «Блажен, кто верит»: подумал Владимир, провожая взглядом Игоря, нетерпеливо скрывшегося во мраке наступившей ночи. Ночь эта была темная, но на удивление теплая.