вытаскали, собаки! – в сердцах он отшвырнул мешок. – У меня там золотишка было
немного… Не удержалось.
– Хорошо хоть на меч и на ковер никто не позарился, – рассудительно заметила Василиса,
– Что ж нам делать-то?
– Для начала поесть чего-нибудь…– Игорь свесился с края ковра. – Над деревней летим…
Ладно, Василиса, возьму грех на душу! Ты сама держись крепче и Ваньку своего держи.
Под ковром разворачивалась мирная картинка деревенского быта. Домики,
сеновалы, люди по хозяйству хлопочут. Кто дрова рубит, кто гусей пасет…
– Уси-пуси, гуси , мои гуси– нежно пропел Игорь, резко направляя ковер вниз и
свешиваясь так, что у Василисы сердце захолонуло. Она сжалась на своем краю ковра, обхватив недвижимое тело царевича за плечи.
– Иии-хо! – детский крик, возмущенный гогот, хлопанье крыльями и отдаленный бабий
вопль
– Я тебе! Лихоманка окаянная! Да чтоб тебя вспучило! Отдай гуся!…
– Спокойно, мамаша! – это уже довольный голос Игоря, – Если от многого берут немножко
– это не кража, а просто дележка!
Василиса с опаской приоткрыла глаза. Деревня осталась позади. Игорь боролся со
здоровенным серым гусем, возмущенно орущим и целящим похитителю клювом в лоб…
К вечеру трое на ковре улетели далеко от стольного Кияр-града. Игорь, сидевший
по – турецки поджав ноги, меланхолично щипал добычу и пускал пух и перья по верху.
Работа шла ни шатко ни валко. Василиса помогать отказалась наротрез.
–… А еще хорош гусь в яблоках запеченный, начиненный гречневой кашей со шкварками,
– глотая голодную слюну, рассказывал Игорь. Это был уже тридцать третий рецепт блюд
из ворованной гусятины. Близкая к голодному обмороку, Василиса поспешила сбить
попутчика с темы.
– А чего ты нам помогаешь-то, Игорь? Тебе с этого какой прок?
– В том-то и дело, что никакого,– задумчиво почесал в затылке Игорь. Гусиный пух у него
на голове причудливо сплетался с волосами. – Я на этом вашем сватовстве ничего не
нажил, кроме инвалидности. Руки ободрал, по ребрам настучали… Да еще подарочек
слямзили памятный от незабвенной драконессы Амалии. Золотишко там кое-какое было.
– И все-таки, – Василиса прищурилась.. – Другой бы на твоем месте высадил нас с Ваней в
чистом поле – идите на все четыре стороны…
– Ну… я что, на изверга похож?
– Немного,– потупила очи девушка.
– Благодарствую на честном слове, – раскланялся Игорь – У меня ведь тоже любовь была.
– Да ну?!
– Ну да. И ребеночек имеется. Девочка… Годика три ей наверное. – Игорь враз посмурнел
и даже птицу несчастную терзать перестал.
– А что случилось-то? – с живейшим сочувствием поинтересовалась Василиса.
– Ты амазонок знаешь?
– Да. Мне о них Евстратий рассказывал… В Степи живут безмужние жены, на конях
скачут, со всеми воюют… А тебя, никак, влюбиться угораздило?
– Да вот, угораздило… Она была жрицей храма Самрис, огненной богини. Встретились
мы случайно. Пришлось по Степи погулять… Ну и нагуляли…ребеночка. Я предлагал ей
со мной остаться. Не захотела. Вернулась домой к своим. Я их навестил потом. На ребенка
глянуть… Мальчиков-то они убивают. Слава Богу, девочка родилась!– Игорь глубоко и
длинно вздохнул.
– Ты ее очень любил?
– Очень…
– А она?
31
– Не знаю! Все! Приехали! Вон, полянка славная. Сейчас гуся жарить будем! – Игорь, казалось, жалел, что проговорился. Старательно делал веселый вид и избегал смотреть
Василисе в глаза…
Костер весело стрелял искрами. Жаркое из ворованной гусятины с дикими
корешками и орешками вышло на славу. Иван-царевич удобно закутан в ковер-самолет.
Игорь и Василиса ели молча и довольно жадно, поэтому слабый стон услыхали почти
сразу. Василиса испуганно огляделась и придвинулась ближе к надежному игореву плечу.
– Тихо…– он отложил мясо и взял из костра горящую ветку. Поднял повыше. Сумерки уже
плавно переходили в зябкий осенний вечер. Стон повторился. Совсем рядышком. В
густых зарослях боярышника копошилось и стонало нечто живое и очень маленькое.
Приблизившись, они услышали
– Помогите, люди добрые! В капкан я попал, – голос был слабый, тихий.
Игорь откинул догоревшую ветку и полез в колючие кусты, шепотом ругаясь от
боли. Василиса предусмотрительно вернулась к костру. Вскоре Игорь вышел на свет. В
руках он нес маленького мохнатого-косматого старичка ростом с кошку в здоровенном
капкане.
– Старик-лесовик! – ахнула Василиса.
– Охотнички-вороги, понаставили капканов, по лесу не пройти, – пискляво жаловался дед.