девушку своей курткой… Тихо, без скрипа приоткрылась дверь, и он вышел на улицу.
Угревшись под курткой, Василиса наконец уснула.
Утро принесло с собой солнечный свет, надежду и вкусный запах свежих блинов.
При дневном свете избушка оказалась чистенькой и уютной, хозяйка вполне приветливой
и не столь устрашающей, несмотря на ехидный взгляд и колючую седую бородку и усики.
Седые космы ее покрывал яркий пестрый платок, живописная овчинная телогрея торчала
клочьями, а под широкой красной юбкой вполне можно было упрятать человека три…
Игорь уже сидел за столом и по-кошачьи жмурился на огромное блюдо с
золотистыми, парящими блинами.
– Садись-ко к столу, девонька. Блинков-от покушай, а там и про дело толковать станем. Да
живее, не то оглоед этот и второе блюдо стрескает. И куды помещается-то столько?..
– Блины вкуснющие просто – оправдывался Игорь, алчно поглядывая на вожделенное
блюдо, – Василисе все равно много нельзя, пусть за фигурой следит!
Подсев к столу девушка прошептала, украдкой поглядывая на сгорбленную спину
копошащейся у печки хозяйки.
– Ты в своем уме, Игорь?! А если она в тесто чего подмешала? Яга все-таки… Вот станешь
козленочком по лесу прыгать – попомнишь мои слова!
– Ну, козленочка с меня уже не выйдет, – с набитым ртом ответствовал Игорь.– Подрос я
немного… Да ты жуй, не бойся, если б чего и подмешала, я уже штук сорок съел … И
ничего! Еще столько же съем, если дадут! – он умильно улыбнулся Яге, которая несла от
печи очередную порцию блинов.
33
– Ешь, девонька, не сумлевайся. Того, чтоб клиентов травить у меня и в заводе не было!
Ко мне ведь и царевичи ездиют, богатыри нет-нет да и заглядывают. Добрыня Никитич
вот бывал… По сю пору изба на левую ногу прихрамыват…
После сытного завтрака Яга нацепила на нос большие очки с одной дужкой и
принялась перебирать какие-то бумажки в огромной кожаной папке.
– Так, это не то, здесь ведь лежали. Накладная на вызов водолазов, это не сюда…Ага! Вот!
Нашла! – она победно выхватила потертую, разлохмаченную по краям бумаженцию и
хитро прищурившись заявила.
– Помочь вашему горю можно. Есть зелье, чтоб поставить вашего Ивана на ноги. Да
вот только сослужите мне службу малую. В тридевятом царстве тридесятом
государстве, под горой Алдынь растет колотун-трава. Стерегут ее лесные люди.
Раздобудете мне этой травы – помогу вам.
Игорь скорчил кислую мину. Затем подхватился из-за стола и приложив руки к груди
завел жалобно
– Бабушка! Сахарная моя! Какое тридевятое царство?! Давай-ка вот без этого: пойди туда
не знаю куда, принеси то, не знаю что… Мы же деловые люди! Подумай сама, а если мы
не доберемся? Если нас стрескает по пути кто-нибудь? Оно тебе надо? Представляешь, будет у тебя в избе живой труп лежать. Мыши подъедать начнут, запах пойдет…
– Э нет, голубь мой! – прервала его Баба Яга.– Никак надуть старуху решил? Не выйдет! За
даром не возьмусь!
– Кто сказал даром? Яхонтовая моя! Покажи мне пальчиком этого человека? –
возмущенно взвыл Игорь. – Я хорошую цену дам! Вот ! Обратите внимание! – движением
фокусника он сдернул Ивана-царевича с ковра, встряхнул ковер, растянул и зачастил
голосом заправского базарного торговца.
– Ковер! Шерстяной, – вот, потрогай – чистая шерсть! Из сокровищницы Хамед-шаха, да
продлит Аллах его дни. От моли и мышей обработан защитным заклинанием! Хочешь, на
стену повесь! Хочешь – на пол постели! Хочешь – ночью укрывайся. Легкий! Теплый!
Рисунок – ручная работа, таких больше ни у кого нету! Как раз под цвет твоих глаз, бабуленька!
– Да на што он мне нужон! – воскликнула Яга, с трудом вклинившись в пламенную речь
Игорем.
– Василиса с изумлением смотрела во все глаза на то, как мелким бесом увивался вокруг
старухи ее компаньон. Вот чудо! Не похож ведь совсем на рома-таборника. И ростом
высок, и волосы светлые, и лицом бел, а заговорил, заметался вокруг Яги – то ковром ее
накроет, то заставит шерсть щупать… И представляется Василисе чернявый, кучерявый
жилистый мужик в алой рубахе, с золотым зубом, с серьгой в ухе… Заморенную клячонку
на базаре лапотнику продает, за арабского скакуна выдавши…
– Как это «на што нужон»?! Он же летучий! Бабуся, летучий ковер – это ж вещь! Все не в
ступе старые кости трепать, и не на помеле! Ляжешь на коврик – мяконько! Обзор кругом
стопроцентный. Маневренность – как у гоночного Судзуки! Скорость – на любой вкус: хочешь – быстро; хочешь – потихонечку. Бабушка, соглашайся!