Эти танки и сейчас там. Очень глубоко. Гораздо глубже плодородного слоя почвы.
Медленно погружаются к раскаленному чреву планеты, сминаясь в бесформенный комок
под сильным давлением и когда-нибудь достигнут ядра…
Все-таки люди странные существа. Считают себя разумными. Обладатели разума
уже оставили бы попытки поганить землю и воду, особенно столкнувшись со столь явным
противодействием. На свой наблюдательный пункт на старой иве я поднялся еще
затемно. Высокое начальство не заставило себя долго ждать. Видимо, дело со
строительством химкомбината было взято на особый контроль. В сопровождении
милицейского «уазика» к строительной площадке подкатило целых три «волги». Из
машин выбрались люди со странными приборами и принялись оцеплять стройплощадку
проводами. А это становится все забавнее! Как и следовало ожидать, от усыпленных
мною работяг никто не мог ничего добиться. Они лишь очумело мотали головами, и вяло
разводили руками. Нет, не пили… Нет, ничего не помнят… Нет, никто не приходил… Ну
еще бы! Строгое начальство никак не могло уразуметь, куда делись вагончики, и кто
засыпал вырытый за целый день работы котлован?! В мистику строгое начальство верить
отказывалось. Ну и правильно. Я в мистику тоже не верю…
Подтянувшиеся вскоре мальчишки долго возбужденно гомонили, располагаясь на
берегу.
– Семенов сказал, что из края специалистов вызвали! Будут выяснять, что на
стройплощадке делается.
– Много знает твой Семенов. Не из края, а из Москвы!
– Специалисты по паранормальной активности.
– Бери выше. Телевизионщики приехали. Передачу хотят снять, а им запрещают.
– А запрещают чего?
– Кто знает? Боятся, как бы чего не вышло…
– А моя бабка говорит, это водяной шалит…
– Ничего себе у него шалости! – прыснул кто-то.
– Пойди скажи своей бабке, пусть специалистам из Москвы посоветует водяного
задобрить. – ребятня дружно расхохоталась.
4
– Ребят, а вам нашу речку совсем не жалко? – раньше я с ними почти совсем не
разговаривал. Так все как-то не о чем было. Ну о мелочах разных вроде наживки, или
спички попросят, или время узнать. Я не шел на контакт вполне сознательно.
Человеческий век слишком краток, чтобы заводить с этим беспокойным и назойливым
племенем близкое знакомство. Не успеешь узнать, почувствовать, задеть тонкие
душевные нити, а они уже оборвались…
– Жалко? – переспросил высокий дочерна загоревший парнишка. Остальные
называли его Толян. – А чего ее жалеть? – Он вполне искренне удивился. – Чего ей
сделается-то? Наоборот, построят химкомбинат, будут новые рабочие места.
– Комбинат испортит воду в реке и воздух в городе, – мальчишки перестали
гомонить. Было видно, что разговоры эти они уже слышали и дома.
– Да ну вас! Что вы в самом деле! – досадливо махнул рукой один из них. – Ну и
что мы можем сделать? С плакатами пойдем? Наручниками себя к вагончикам
приковывать будем? Я, например, тоже против этого химкомбината. Известное дело, им
лишь бы построить. А отходы, понятно – в реку. Да тут через полгода к воде без
противогаза не подойдешь! Я знаю. У меня тетка в Невиномысске живет. Там вороны на
лету дохнут. Помяните мое слово, у нас такая же песня будет. Пусть этот водяной и
дальше строителям пакостит, я ему только в помощь.
– Слушайте, а в самом деле, неужели это и правда водяной? – беловолосый малыш
Темка с опаской тронул ногой желтоватую речную воду.
– Водяных не бывает, – авторитетно заявил Толян. – Бабские сказки.
– Ну, кто-то же вагончики убрал, бульдозеры угнал и котлован зарыл, да так, что
следов не осталось?!
– Ага, водяной! – усмехнулся Толян. – Сами строители и пропили все это добро. А
котлован «зеленые» закопали. Они ведь протестовали против строительства?
– Они на площади протестовали.
– Филька, чего ты пристал со своим водяным?! Ты тут всю жизнь купаешься, ты его
хоть раз видел?!
– А моя бабка говорила…
– Вот и иди к своей бабке! Всю рыбу распугал!…
Я поневоле задумался. Совершенно ясно, что в этот раз человеческие интересы
пересеклись с моими. Вопрос идет о жизни и смерти. Это не пустые слова. Я слишком
завишу от своей реки. Если верить словам мальчика о дохнущих на лету воронах, то меры
нужно принимать серьезные и незамедлительно. Конечно, я не привязан именно к этому
берегу своей реки. Я могу плыть по ней до самого моря и жить в любой точке от истока до
устья. Но ведь отрава, которую люди сбросят в воду, также доберется в любую точку моей