в живот наставила и грозно поводила очами, только что молнией не сыпала. – А чего ж
это Иван-царевич, друг мой разлюбезный, из плена лютого меня не выручает?! Молчишь, гад зеленый?!
11
– Да смылся он, как есть смылся! Я только-только ему дороженьку заступил… Ну, спросил его, как полагается, чегой-то он по лесу моему шарится, мухоморы да коноплю
конем топчет… А его уж и след простыл. Даже сивку своего бросил.
– Врео-о-ошь!– тут бы и понеслась по новой вся эта канитель, да пес, скрывавшийся
до того за будкой, выскочил из убежища и взялся поливать Игоря отчаянным злобным
лаем.
Хозяева тут же отложили разборки до поры до времени и в мгновение ока
изменились. Чудо-юдо приосанилось, крылья сложило, лапы передние на животе
калачиком сплело, хвост шипастый на отлете держит – орел! Красавец! А что синяк под
глазом у двух голов наблюдается, так то дверь неудачно открылась. Два раза подряд…
Девица глаза долу опустила, рукавом вышитым лицо прикрывает, щеки стыдливым
румянцем окинуло, а ухват предательский за спину прячет. Да только держак длинноват
малость. За спиной не спрячешь – над головой ухват торчит, рожками. Символично, однако…
– Здравы будьте, люди … гм… добрые, – подал голос Игорь, в душе коря себя за
любопытство. Ноги делать надо было, а не выжидать, чем эти бои без правил окончатся.
Сейчас вот хозяева дух переведут и употребят на ужин, как Ивана-царевича, друга
разлюбезного…
– И тебе здоровьичка, добрый молодец, – степенно ответствовало чудо-юдо.– Зачем
пожаловал? Дела пытаешь, али от службы в армии укрываешься?
– Да мне бы это… водицы испить, – Игорь даже оторопел малость от подобной
постановки вопроса.
– И все? – недоверчиво качнулись разом все три головы.
– Ну, если корочку хлеба подадите, да на сеновал пустите ночку скоротать… Игорь
тут же вспомнил про истребленную лошадь Ивана-царевича и прикусил язык, но слово-то
вылетело. Щелкай зубами, не щелкай – за хвост уже не поймаешь…
– Корочку, говоришь? – левая голова зыркнула прокурорским оком, – На сеновал
пустить? – подхватила правая слегка шепелявя. – Эт-то можно! – порешила центральная.
Чудо подбоченилось и важно изрекло тремя головами разом
– Василисушка, душа-девица! Распорядись там… баньку истопить, яишенку
пожарить, салатик с огурчиками.
Девица задумчиво повертела ухват в белых рученьках, плечиком томно так повела
и скрылась в тереме. Молча. Чудо-юдо с облегчением вздохнуло. На мировой исход дела
оно, как видно, не надеялось.
– Ну, заходи, добрый молодец. Гостем будешь!
Гостевание за широким дубовым столом в тереме Змея Горыныча (а это был он) Игорю
пришлось по душе. Еды и выпивки было вдоволь. К тому же, он впервые в жизни видел
живое воплощение присловья « ест в три горла». Змей Горыныч действительно ел в три
горла и пил тоже… Стол ломился от яств. Была тут икорка черная и красная, балычок
осетровый, молодая картошечка в укропе, золотистые блины, кислая капустка с
клюковкой, хрусткие и крепенькие малосольные огурчики, грибки маринованные,
шашлычок по-карски… У Игоря глаза на лоб полезли. Ну, ладно, шашлычок, ладно
икорка. Но уж молодая картошка, когда еще и старую-то едва убрать успели – это
нонсенс!
Заметив ошалелый взгляд гостя, Змей небрежно махнул когтистой лапой
– А-а, не парься! Бананов хочешь? – он ловко подцепил огурчик когтем и кинул его в
клыкастую пасть левой головы, в то время как правая залихватски тяпнула запотевшую
стопку ядреного первача, а центральная меланхолично хрустела капустой.
– Этот прикол я знаю, – Игорь не мог заставить себя целиком сосредоточиться на еде. – А
бананов у нас нема. Так что ли?
– Зачем же «нема»? – басом прогудела левая голова, правая морщилась, довольно крякала
и приговаривала – Эх! Хорошо пошла! – Центральная – же ласково пропела:
12
– Василисушка, свет мой ясный! Принеси-ка гостю бананов пару веточек.
От подобной трехголосицы трезвая голова шла кругом и поэтому Игорь приналег
на самогон. Закусывал бананами. Красная девица Василисушка уселась напротив, подперла щечку белой рученькой и уставилась на Игоря неприятным взглядом
рентгеновского аппарата.
– Хорошо сидим! – умилялся Змей всеми головами поочередно, как только градус
дружеской вечеринки начал неуклонно расти. – Хороший ты парень, Игоречек, душевный.
Сидишь вот, разговоры ведешь и мною не брезгуешь…– из подбитого глаза левой головы
выкатилась огромная слеза и капнула на скатерть, оставив там дымящийся обугленный