Через некоторое время джентльмены удалились в бизнес-зону. Достали бумаги и засели по делам. А дамочка, откинувшись в кресле с коньячком, увлеклась журналами якобы. Развернула кресло для удобства в сторону прохода, положила ногу на ногу и кайфует.
– Как это кресло развернула? – искренне удивилась Настя. – Разве в самолете такое возможно?
– Да. В этих – свободно. Кресла в таких самолетах специальные, можешь как угодно их устанавливать. Не перебивай, мелочи это, слушай. В салоне полумрак, запах коньяка, уют и покой. Игра в дразнилки продолжается. Позвала прикурить, наклонился, смотрю: приспустила бюстгальтер так, что кружочки сосков видны. Бросил взгляд, проглотил слюну – заметила. Следит за моей реакцией исподтишка. Подливаю коньяку, вижу: юбка до самого верха подтянута, выше чулок, аж трусики видны. Опять смотрит на реакцию. Прохожу мимо в хвост самолета – ножкой задевает. Жмет на кнопку, вызывает меня регулярно по всякой мелочи, но каждый раз что-то новенькое устраивает. Чувствую, уже не могу, аж колотит – так возбудился. А она знай свое: дразнит, играет. Дальше – больше. Захожу очередной раз в салон… Чуть в обморок не упал… Сидит ко мне вполоборота, смотрит журнальчик, а ножки чуть раздвинуты. Взгляд мой, само собой, вниз падает, а там трусиков уже нет, и видно все. Сняла она их, похоже, пока меня не было, только чулки и юбка остались. Чуть не упал, в общем, остолбенел от неожиданности. А она молча протягивает мне бокал – подлей, мол, коньяку, мальчик. Подливаю, а у самого капелька пота по лбу катится, и рука дрожит. Брюки уже топорщатся, чувствую – порвутся с минуты на минуту, ходить уже больно. А у нее взгляд отрешенный, как будто нет меня. Джентльмены-то за шторкой ничего не видят, деловую беседу ведут, а здесь – просто пыточная.
– Ни фига себе! – Настя глотнула вина. – Меня саму-то уже в жар бросило.
– Слушай дальше. Вернулся к себе, перевожу дух, в себя пытаюсь прийти. Не знаю, что делать. Каждый раз хожу мимо ее мужа, рукой бугор на штанах прикрывая. Только присел – опять лампочка мигнула: к ноге, значит. Глотнул холодной воды и опять туда, с подобострастной улыбкой, естественно. Сидит, откинувшись в кресле, в мою сторону не смотрит, молча протягивает руку с сигаретой – прикурить хочет. Достаю зажигалку, тянусь к сигарете, а она еще чуть сильнее откинулась. Один сосок полностью вывалился, второй выглядывает. У меня глаза не знают, что им и делать, бедные. Я их на сигарету направляю, а они вниз сами собой опускаются. Аж зубы сжал. Нагибаюсь дальше, тянусь с огоньком. Дыхнула – гаснет. Зажигаю, опять тянусь – задула «ненароком». Раз – и второй сосок выскочил. Штаны у меня аж вздыбились. И что ты думаешь! Берет она мою руку с зажигалкой и, помогая, к сигарете подводит, меня чуть при этом притягивая. А вторая ее рука (я аж вздрогнул, как от удара тока) на член сверху ложится и сквозь брюки щупать его начинает.
– Ты не шу-утишь?! – у Насти аж глаза на лоб вылезли.
– Да куда уж там шутить?! Все на полном серьезе. Я аж остолбенел в шоке. Слушай! Дальше – больше. Расстегивает мне ширинку и ныряет туда своей холеной ручкой. Пробирается к члену и начинает его поглаживать. В то же время прикуривает и задувает мою трясущуюся зажигалку. Со вкусом затягивается, не спеша выпускает мне дым в лицо, наклоняется и берет в ротик. Я чуть не падаю, роняя зажигалку, хорошо хоть потухшую! Вцепился в потолок, зубы сжимаю, чтобы не застонать. А она чуть подвинула меня, чтобы шторку в бизнес-салон видеть, и отсасывает, посапывая от удовольствия. Затянется, выпустит дымок и опять заглатывает член. Вприсоску, так сказать, покуривает, – хохотнул Ян. – А мне-то на самом деле не до смеха, сама понимаешь. Стою на полусогнутых, обалдел совсем, сейчас, думаю, губу откушу себе.
– Мама родная! Представляю картинку!