И сосед не выдержал. Это было выше его сил. Наконец, отставив в сторону свои удочки, он опустился на колени и стал ласкать ее между ног языком. Сначала робко чиркнув вдоль половых губ самым его кончиком, он постепенно начал делать это все смелее и активнее, увлекаясь, входя во вкус и откровенно жадничая. И эта его нетерпеливая жадность становилась все более явной, отдаваясь мелкой дрожью где-то у нее внутри, но, сжав зубы, она упорно делала вид, что не просыпается, настолько увлекла ее вся эта игра.
С каждой минутой язык становился все более сладким, а ее дыхание «во сне» учащалось; притворяться спящей было все сложнее, и она вцепилась в поручни кресла, изо всех сил стараясь сдерживаться. Вообще-то она обожала куннилингус.
А сосед оказался настоящим мастером этого дела. Своим языком он разбудил бы и каменную Афродиту, поэтому, когда, засосав нежным поцелуем клитор, он начал часто-часто теребить его кончиком языка, она не выдержала. Протяжный стон сам вырвался из ее груди, и она судорожно выгнулась, поднимая согнутые в коленях ноги. Она теперь откровенно предлагала себя, не в силах сдерживаться, она не могла больше играть роль спящей красавицы, она превратилась в похотливую, истекающую желанием самку, ее просто вывернуло наизнанку от желания; и, вскочив с колен, сосед вошел в нее. Резко, сильно, одним мощным глубоким толчком, он жадно и до упора загнал в нее по самые яйца свой стоящий колом член, видно, у него тоже не было никаких сил сдерживаться. Так, сильно и резко войдя в нее, он на минуту замер, подрагивая, наверное, для него это тоже был настоящий шок.
Остро чувствуя эту его дрожь внутри, она обхватила его ногами и руками, буквально повиснув на шее и ощущая, что вот-вот кончит, настолько дико возбуждающей оказалась вся эта игра. И тогда, подняв ее, он сам сел в кресло, удерживая ее на своем члене, и она оказалась наездницей, насаженной на горячее седло жеребца.
…Поскрипывая, кресло ритмично качалось, отдаваясь сладкими толчками в ее влагалище. Этот дачный аттракцион ей невероятно нравился.
29. Строгая начальница
Ему никак нельзя было потерять свою работу. НИ ЗА ЧТО! Все что угодно, только не это, но ведь проштрафился-то он серьезно. Сорвать такой выгодный контракт – это надо было умудриться! Он сам не понимал, как такое получилось, но фирма очень серьезно пострадала из-за него. Поэтому, когда он шел «на ковер» к начальнице, его поджилки мелко тряслись; предстояла серьезная взбучка.
Такого босса-женщину надо было еще поискать! Волчица, и только! Кого угодно сожрет, не поперхнется, таких только в фильмах про садо-мазо снимать, с шипованной плеткой. На фирме давно ходили слухи о ее жестокости, она никогда не прощала ошибок, но он решил, что вытерпит любое унижение, ведь это было единственным шансом, и выхода реально не было.
…Войдя к ней в кабинет, он аж вспотел от страха. Похоже, она готова была убить его, выражение ее лица красноречиво свидетельствовало об этом, выражая неприкрытую ненависть.
– Виноват! Знаю, что виноват, – проскулил он, чувствуя, как дрожат поджилки под ее испепеляющим взглядом. – Только не увольняйте, прошу.
– Не увольнять?! – злобно рыкнула она. – А что делать прикажешь? Что с тобой делать, урод?!
– Все что угодно, – чуть не заплакал он. – Все! На коленях готов просить! – и он действительно грохнулся на колени, ощущая, что ноги сами подогнулись от страха.
– Что «все»?! Да тебя убить мало! Такую свинью нам подложил, гад! – продолжала размазывать его начальница.
– Христом Богом прошу! Хоть туфли готов лизать, – буквально взмолился он, хлюпая носом и уже не понимая, что несет. – Только не увольняйте…
– Тогда лижи! Лижи, скотина! – не вставая из-за стола, вдруг протянула начальница ногу, подхватив его мысль, и он, униженно стелясь, пополз к ней, чувствуя, что ей нравится вот так откровенно унижать его. Ей ни в коем случае нельзя было перечить.