— Берите колумбийские: они в тепле раскроются и будут — просто сказка про Золушку!
— Да… Нет, лучше дайте девять разных: по три отовсюду! И еще открыточку с сердечком. Я у вас подпишу, можно?
Другой просил:
— Позвольте, я сам выберу тюльпаны.
Танюша позволила, он выбирал долго, с трепетом, трогал лепестки нежно, словно волосы любимой… Вот только брал, как нарочно, самые дрянные. Ему казалось: распускаются — значит, спелые. Таня знала: издохнут к завтрашнему вечеру.
— Дайте-ка я помогу, а то вы измучились уже. Вот этот берите — смотрит же на вас, подмигивает! Еще этот, и эти. Потрогайте, какие крепенькие!
Третий захотел кактус. Да, серьезно, кактус! Нету?.. Тогда фиалочку с горшком. Или, может, гладиолус. Моя, знаете, любит все необычное.
— Возьмите орхидею. Вот эту, в подарочной коробке.
— Она живая? Я думал, искусственная…
— У нас все живое, как мартовский котик. Стебель во флаконе, простоит сто лет, внукам в наследство останется.
Четвертый — шесть гербер. Очень трогательно: предпраздничным вечером идет на кладбище к маме или бабке… Танюша выбрала лучшие, участливо спросила:
— Желаете черную ленточку?
— Тьфу на вас! Это дочкам. У меня их две, по три цветочка каждой.
Потом был грузин, назвал Танюшу «красавыца», купил «адынадцат гэоргин». Потом трое парней в кепках: один выбирал, двое советовали ерунду и заразительно хохотали. Потом зашел Фарзад, забрал дневную выручку. Танюша насела на него:
— Купи батарею.
— Зачем еще?
— У старой это… гемоглобин понижен.
Фарзад потрогал:
— Вроде, теплая.
— Это я ее согрела дыханием. Фарзад, будь голубчиком в честь праздника! Купи батарею — спаси красавыцу от смерти!
— Праздник завтра, — отрезал Фарзад и сбежал.
Потом, на исходе дня, бледный паренек не мог вспомнить слово «эустомы»:
— Мне вон тех… синеньких.
Субъект с серьгой в носу хотел знать, сколько лепестков у розы, и у всех ли роз одинаково. Пересчитал, проверил, купил ту, у которой восемь.
С визгом остановилась машина, вбежал мужик в дубленке, купил самый громадный и уродливый из готовых букетов, не взял сдачу, убежал.
Последней пришла грустная девушка. Сама выбрала пять желтых хризантем. Букет получился грустным, ей под стать. Ушла домой — видимо, плакать.
Танюша выдохнула, вписала в журнал остаток выручки. Вырубила так и не досмотренную серию. Накрыла пленкой ведра с цветами, намотала шарф в три оборота вокруг шеи. Натянула пуховик, опустила ролеты, щелкнула выключателем.
На сегодня все.
Вышеупомянутые события седьмого марта сначала не показались мне подозрительно особенными. Мою настароженность привлек гражданин, явившийся с целью преобретения цветов утром следующего дня (то есть, 8 марта сего года).
Праздничным утром стояла самая мерзкая погода, какую только мог выдумать господь. Валил крупный мокрый снег, налипал на окна киоска, влажными разводами сползал по ним. Казалось, киоск тонет в белом киселе.
Обычно утром восьмого марта молодые муженьки прибегают за ландышами и тюльпанами, чтобы положить их на подушки не до конца еще проснувшимся супружницам. Но сегодня погода пересилила романтические порывы: молодежь заменила букеты праздничным завтраком в постель — и осталась дома.
Танюша грела ладони картонным стаканом с капуччино и смотрела серию про взорванный томограф, когда в цветочную лавку зашел тот самый гражданин. Добротная куртка на нем была не по погоде легка и суха; голова непокрыта, густые русые волосы не успели еще потемнеть от влаги; меж пальцев крутил брелок от машины с немецким значком. По правде, ничего в нем подозрительного не было — просто симпатичный уверенный мужчина. Танюша встрепенулась:
— С праздничком вас! Проходите, не стесняйтесь, выбирайте красоту.
— Это вас с праздником. Мне семь ирисов.
Так быстро и определенно он это сказал, что стало ясно: мужчина женат, и не первый год — вдоль и поперек изучил уже вкусы благоверной, давно оставил позади романтические порывы. Танюша сперва сделала вывод из цветов, а потом только заметила очевидное — кольцо на пальце.
— Конечно, пожалуйста. Вот ирисы — какие вам улыбаются?
— На ваш вкус.
Она отобрала и завернула в пленку семь цветков, мужчина расплатился.
— Спасибо, хорошего дня.
И ушел, захлопнув дверь. Силуэт мигом пропал в снежном киселе. Танюша была уверена, что больше никогда не увидит его: был на машине — значит, живет не рядом, просто проезжал мимо, остановился по случаю.