Анатолий Борисович в своей прощальной речи очень «удачно» выразился в том смысле, что мы ещё покажем! Это мы здесь главные бандиты! Терпеть спертый воздух Этнографического музея было уже просто невозможно. Мы вышли на улицу. Тогда в повсеместных ларьках ещё продавалось пиво. За бутылкой освежающего у кого-то родилась идея: позвонить в «02» и сказать, что в музее бомба. Представив себе как ВИПы, наперегонки, тараканами ломанутся к выходу и при этом непременно опрокинут гроб, вдоволь посмеявшись, мы разошлись. А убийство Маневича стало одним из первых политических убийств в городе на Неве.
Дело похорощиков
Положение приближалось к отчаянному.
Задержка зарплаты в «Часе Пик» составляла уже пол года. В редакции шутили: «Надо с журналистов плату за вход на работу брать, ведь всё равно бесплатно приходят». Шутки – шутками, но дело как говорил первый и последний Президент СССР Горбачёв, дело «пахло керосином». Тут то один из моих друзей журналистов и выяснил, что один из его знакомых, когда-то работавший на ТВ, а потом трудившийся в кладбищенском бизнесе парится в «Крестах» по обвинению то ли во взяткополучательстве, толи во взяктодательстве, то ли во взятковымогательстве…
Помогая своему приятелю, мой знакомый немного «пошевелился» и вот ранним вечером мы уже едем по весеннему не слишком ухоженному Санкт-Петербургу. Грамотно петляем по центру, выезжаем к Охтинскому мосту, через него в помпезные и запущенные кварталы сталинских домов. У одного из жилых зданий тормозим, заезжаем во двор. Останавливаемся, выходим. На лифте поднимаемся на четвёртый этаж. С виду обыкновенная дверь, но за ней дежурит охранник у телевизионного монитора. Мы проходим на кухню. Здесь нас в течение несколько часов посвящают в некоторые тайны современного похоронного бизнеса.