Дома Плотицына в Моршанске составляют целый квартал — это лабиринт с забитыми и заложенными наглухо окнами. Моршанск есть, как известно, Иерусалим, а село Сосновка — Мекка скопцов, где родились знаменитые ересиархи скопческие… Моршанские скопцы Зенкин, Попов, Сергеев и знаменитый Кунавин обратили уже на себя внимание комиссии. Поднято дело о содержащемся в камышенском тюремном замке (Сарат. губ.) купеческом сыне Григории Максимовиче Плотицыне. В доме Максима Плотицына найдено, как мы уже сказали, 9 женщин с вырезанными органами, и девятая из них даже сестра его, почетная гражданка Татьяна Егорова; на изрезанных грудях оказались рубцы, прикаленные железом… Под новый год 1869 в 111/2, час. ночи, в квартиру штабс-капитана Шкота, где был и моршанский полициймейстер Тришатный, явился крестьянин Григорий Максимов Зеляпухин, находившийся в услужении у Плотицына, и принес при записке Тришатному 10 000 руб., в огромном пуке ассигнаций, с просьбой освободить только до утра для них (вероятно, для скопческого богослужения) из-под ареста трех женщин: Катерину Степанову, Екатерину Яковлеву и Марфу Филиппову. Записка была писана рукою Максима Кузьмина Плотицына. Тришатный, спрятав гостей за драпировку, в их присутствии получил деньги от посланного, составил обо всем акт и деньги 10 000 р. тут же передал городскому голове Ивану Иванову Ефремову под расписку для внесения в отделение государственного банка на хранение, впредь до распоряжения начальства. Если за несколько часов освобождения трех женщин скопцы могут платить 10 000 руб., стало быть, для них деньги просто вода. Селиванов на портрете, найденном у Плотицына, нарисован стариком в темнозеленом халате, с черной собольею опушкою, с белым галстухом на шее, повязанным большим бантом, облокотившись правою рукою на красный стол. Анна Сафонова, скопческая богородица, изображена в богатом русском кокошнике с дорогими камнями, в каком-то омофоре, — вроде нашего архиерейского, — на плечах тоже с камнями и в богатом сарафане. Лицо мужичье и довольно глупо. Эта Анна Сафонова есть дочь первоскопленного Сафона Попова, жившая еще в 1847 году в звании моршанской мещанки в городе Моршанске, в доме тамошнего мещанина Артемия Евсеева Познякова, известного скопца. Максим Плотицын находился с Позняковым в близких сношениях, так что самая усадьба Познякова, после смерти его, перешла к Плотицыну. Шилов Алек<сандр> Ив<анович>, пророк и предтеча скопческий, изображен седым стариком в купеческом сюртуке. Петербургский скопец, 2-й гильдии купец Ермолай Егоров Третьяков извещал (как оказалось из найденных бумаг) Максима Плотицына обо всех делах, касающихся скопцов в России (?), и, между прочим, в письме предуведомлял уже из Петербурга о предположенном в его домах обыске… Найдены, как говорят за достоверное, письма из Петербурга для одного господина, занимающего видное место на службе. Этот господин принимал, как оказалось из писем, на себя ревностные хлопоты в Петербурге по многим скопческим делам Плотицына. Изрезанными оказались следующие женщины: 1) моршанская почетная гражданка Татьяна Егорова Плотицына, 2) крестьянка Екатерина Яковлева Глинчикова, 3) мещанка Екатерина Степанова Глинчикова, 4) мещанка Акулина Егорова Попова, 5) мещанка Ирина Федорова Неверова, 6) мещанка Акулина Михайлова Зеляпукина, 7) крестьянка Марья Алексеевна Шепелева, 8) крестьянка Аксинья Максимова Зеляпукина и 9) крестьянка Марья Филиппова Попова. Вся Тамбовская губерния встревожена открытиями, и все желают одного, чтобы дело это, как соляное дело в Нижнем Новгороде, судилось новым судом. Об этом, как слышно, уступая общественному мнению, хлопочет и сам тамбовский губернатор. Моршанское скопчество тесно связано с московским. Желательно бы знать, что делают изуверы эти в Москве, митрополии скопческой, где целые улицы ими населены».
Мы не имеем оснований ни защищать, ни отвергать полную достоверность подробностей, заключающихся в приведенной нами из «Современных известий» корреспонденции. Но если они справедливы, то арест Плотицына, о котором мы извещали во вчерашнем нумере, имеет громадное значение. Оказывается, что глава скопческой секты в России, которым был арестованный Плотицын, имел в своем ведении и, может быть, в довольно бесконтрольном распоряжении десятки миллионов рублей в банковых билетах и в золоте и серебре, при которых убыток в 700 000 рублей мог быть для него нечувствителен; оказывается, что капитал этот образуется с давнего времени, потому что много здесь золота екатерининского чекана и потому что мешки успели уже полуистлеть; оказывается, что секта скопцов имела у нас в России свой особый тайный банк с основным капиталом, большим всех других банков, исключая государственного, — имела свое тайное казначейство, и, без сомнения, с тайными же приходами и расходами; оказывается, что противонравственная, противообщественная секта скопцов далеко не была такою невинною и такою безучастною в политическом отношении, как это думали в последнее время: у ней питались надежды на основание в России нового скопческого царства; для этого она в течение столетия, по меньшей мере, приготовляла денежные средства, которые возросли к настоящему времени до тех размеров, в каких они найдены в моршанских кладовых Плотицына; с целию ниспровержения нынешнего порядка дел в России и установления новой скопческой эры моршанские скопцы вступили в сношения с революционною польскою партиею и надеялись во имя Петра III произвести в России восстание. Многое и другое объясняется «моршанским открытием». Объясняется, например, прекращение многих скопческих процессов в наших административных и бывших судебных сферах, причем страдали лица, доносившие на них, потому что моршанские миллионы были близки к всемогуществу; объясняется, почему противоестественная секта не только не обнаруживает признаков упадка, а, напротив, существует и распространяется, почему на нее даже в эпоху гонений на раскольнические собственно секты наше законодательство смотрело вообще мягко и снисходительно, а администрация не преследовала особенно строго совершаемых скопческими вожаками новых случаев оскопления, почему в настоящее время даже общественное мнение, даже его органы как-то холодно относились и относятся к самой безобразной и отвратительной секте, почему скопцы-торговцы богатели не по дням, а по часам, и «желтые» лица, только что начавшие коммерцию, производили огромные обороты.