Это объясняется тем, что части слов имеют опосредственную связь с внеязыковой действительностью. Например, в слове “человечишко” формальный элемент -ишк- присоединяет к собственно семантическому корневому элементу слова пренебрежительное отношение и отличается от самого слова “пренебрежение” тем, что не называет предмет, а указывает на него посредством собственно языкового элемента — суффикса -ишк-. То же самое можно сказать о предлогах: к, над, по и т.п. и слове “отношение”. Предлоги указывают на явление, называемое отношением предметов действительности, а слово “отношение” называет это явление. И подобного же рода разница существует между морфемами (например, морфемой -бор- в словах “поборник”, “борьба”, “противоборство”) и такими, синкретическими по природе содержания, сложными словами, как пошлость, мещанство, коварство, интеллигентность и т. д. Морфема -бор- является собственно языковым элементом, который не непосредственно связан с внеязыковым содержанием. Однако эта связь может быть извлечена теоретическим мышлением и рассмотрена как связь некоторого формального элемента -бор- с синкретическим абстрактным понятием — общей частью конкретных понятий: борьба, противоборство, поборник и т.д. И между этим синкретическим понятием и сходными по степени сложности и смысловому синкретизму понятиями (такими, как мещанство, пошлость) существует та разница, что морфема -бор- лишь указывает на предметное содержание, а слова “пошлость”, “мещанство” и т.п. непосредственно обозначают предмет.
Различие между автосемантическими словами — с одной стороны, и словами синсемантическими и морфемами, с другой, — состоит в различной степени самостоятельности или в различном способе выражения ими понятий. “Полнозначимые слова самостоятельно выделяют объекты (т. е. вещи, явления, свойства, процессы и т.д.), тогда как служебные слова связаны с предметным содержанием лишь опосредованно...” [С.Д.Кацнельсон. Содержание слова, значение и обозначение. М. — Л., 1965, с. 3].
В номинативном значении слова осуществляется прямая связь между наименованием и предметом, т.е. непосредственная связь внешней оболочки слова с предметным содержанием. По закону семантического опрощения все составные элементы слова имеют общую предметно-логическую отнесенность. Только искусственно разъединяя два неразрывно связанных в слове элемента — логический и собственно языковой, можно выявить косвенную связь последнего с понятием.
В стихотворном тексте можно наблюдать явление, при котором собственно языковой элемент слова, имеющий в языке опосредованную связь с предметным содержанием, получает семантическую самостоятельность, т.е. приобретает непосредственную связь с предметом, какая существует в номинации.
Для того чтобы наглядно представить наблюдаемое явление, воспользуемся алгебраическими формулами Сепира, в которых он разбивал слова на корневой и грамматический элементы, т.е. на те самые “символы”, о которых говорил Балли и “части представлений”, о которых говорил Пешковский.
Слова типа sings, singing, singer Сепир выражает формулой А + [в], где А — корневой, семантически самостоятельный элемент, а в — грамматический и несамостоятельный (что выражается скобками). Слова типа fireengine (сложные слова) выражены им по формуле [А] + [в]. Слова типа beautiful, где грамматический элемент носит отпечаток своего происхождения, выражаются формулой А + в.
Обратимся к стиховому слову: