Примеры этого последнего типа семантического осложнения в поэзии многочисленны: у того же А.Белого:
С точки зрения логики, не цифра упорная, а уставился упорно. Принадлежность признака “упорный” понятию “цифра” воспринимается на фоне его естественно-логической принадлежности слову “уставился”, что и создает семантическое осложнение. Еще пример:
Удел не может быть видимым и соответственно невидимым. С точки зрения логики — страданье невидимое, а не удел. Невидимое страданье, хотя и неявно, но присутствует и присоединяется к “невидимому уделу” приемом, о котором Ларин сказал: “слова как будто перепутаны”. Логическая конструкция осложнена неправильной расстановкой слов.
Остановимся еще на часто встречающемся случае семантического осложнения:
Вместо: небо пропитывается дымом — дым пропитывается небом. Логическая конструкция как бы вывернута наизнанку. В восприятии читателя она хотя и “выправляется”, но осложняется формальным выражением.
Наглядным примером того, как осмысливается, семантически осложняется логическая конструкция предложения, будучи принадлежностью стиховой конструкции, может послужить “Баллада истин наизнанку” Ф.Вийона:
Если бы сквозь каждую из этих строк не просвечивала истина, в них не было бы ни малейшего смысла — ни здравого, ни эстетического.
Замечательно, что все это осмысливается самопроизвольно, как бы помимо усилий автора. Очевидно собственно стиховые признаки (ритм и звук) способствуют возникновению семантической осложненности.
Прежде всего ритм. Ритм устанавливает позиционное соответствие между смысловыми частицами, благодаря чему они воспринимаются в соотнесении друг с другом. Те семантические представления, которые не имели бы в общем языке никакой связи, будучи поставлены в одинаковые позиции ритмической организацией, начинают восприниматься в сопоставлении друг с другом [См. Ю.М.Лотман. Лекции по структуральной поэтике, Тарту, 1964].
Например, у Пушкина:
В четвертой строке нет ни одного глагола, однако в ней ощутимо движение, которое возникает благодаря соотнесению с глаголами в первой строке: мчатся, вьются. Этому способствует ритм; слова оказываются в одинаковых позициях. Значения слов “мутно”, “небо”, “ночь”, “мутна” воспринимаются в некотором единстве со значениями “мчатся”, “вьются”. Происходит семантическое осложнение.
Ту же роль играет и звук. Сходство звучания также способствует смысловому соотнесению. Например:
Звуковая общность слов “шут” и “суд” оправдывает противопоставление. Если бы заменить слово “шут” каким-нибудь его синонимом (клоун, паяц), противопоставление “я” — “суд” было бы странным, непонятным. Нельзя сказать: Вы думали, я клоун? А я — суд! Или: Вы думали, я шут? А я — судебное разбирательство. Таким образом, именно благодаря звуковой общности эти слова воспринимаются в смысловом соотнесении.
Явление семантического осложнения неоднократно отмечалось исследователями поэтической речи. Академик В.В.Виноградов писал: “... Смысловая структура расширяется и обогащается теми художественно-изобразительными “приращениями” смысла, которые развиваются в системе целого эстетического объекта” [В.В.Виноградов. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963, с. 125]. Это явление отмечали А.В.Федоров, Е.Г.Эткинд, Ю.М.Лотман, Л.Я.Гинзбург и многие другие исследователи. Как это подтверждается исследованием со стороны языка, закон семантического осложнения действителен для поэзии в собственном смысле (т.е. для стиха) и для художественной прозы. Относительно стиха Б.А.Ларин писал: “Простор смыслового осложнения (семантическая кратность)... гораздо в большей степени характеризует и отличает лирическую речь, чем стиховность и другие фонетические признаки” [Б.А.Ларин. О лирике как разновидности художественной речи. Поэтика. Л., 1928, с. 96].