В последнем классе гимназии Качалов сыграл Несчастливцева в "Лесе" и Ихарева в "Игроках". "Орленев решил мою судьбу,-- рассказывал В. И.-- Он первый сказал, что я должен быть актером. И я уже знал, что буду им, что мой путь -- в театр".
После Несчастливцева Качалов получил признание друзей: "Ты готовый актер!" По окончании гимназии, ранней осенью 1893 года, он уехал в Петербург и поступил на юридический факультет Петербургского университета.
УНИВЕРСИТЕТ И НАЧАЛО АКТЕРСКОЙ РАБОТЫ
Восемнадцатилетний Качалов занимался в университете, сдавал экзамены, жил интересами студенческой среды, но мысли его были заняты театром. Он упорно искал путей в искусство. Александрийский театр стал его вторым университетом. "Я воспитывался на искусстве таких крупнейших актеров Александрийского театра, как Давыдов, Варламов, Дальский, Далматов, Сазонов, Савина, Комиссаржевская, Мичурина-Самойлова, Потоцкая, Стрельская" {Статья В. И. Качалова в сборнике "А. А. Яблочкина. К 50-ле-гию сценической деятельности", "Искусство", М.--Л., 1937.},-- вспоминал Качалов уже в наши дни. Было трудно разобраться в многообразии впечатлений, расчленить свои симпатии, разгадать, в чем сила воздействия того или другого актера,-- рассказывал он. Хотелось все запомнить и всем подражать: правдивости и глубине Давыдова, неудержимой жизнерадостности Варламова, Мамонту Дальскому с его стихийными, вулканическими взрывами темперамента, завершенности и пластичности образов Далматова. Не могли не покорить удивительное мастерство М. Г. Савиной, внутренняя красота и поэтическая одухотворенность В. Ф. Комиссаржевской, только что переступившей порог императорского театра. Наиболее сильное воздействие на студента Качалова оказало, по-видимому, громадное мастерство Давыдова и проникновенное дарование Комиссаржевской, в природе творчества которой были элементы, родственные Качалову. Очень помог ему крупный актер М. И. Писарев, популярный среди молодежи. Он выслушал чтение студента, заинтересовался, захотел посмотреть его в спектакле. По его рекомендации Качалов получил роль Валера в мольеровском "Скупом" в театре за Невской заставой, где режиссировал Евт. Карпов. Взволновав всех своим неожиданным появлением, Писарев после спектакля сказал Качалову: "У вас несомненное дарование. Не бросайте, учитесь, играйте... Хотите, буду с вами заниматься. А пока играйте" {Н. Е. Эфрос. В. И. Качалов, 1919.}. Это было новое признание и первая роль в настоящем театре. Студенты создали свой собственный кружок, которым руководил В. Н. Давыдов, большой артист и признанный театральный педагог. Уроки Давыдова Качалов считал "прекрасной сценической школой". Давыдов воспитывал в молодежи "сознательное отношение к делу", "требовал постоянного контроля мысли над собой и делился всем, что имел, ничего не скрывая, не делая никаких тайн, никаких секретов из творчества". До Художественного театра В. Н. Давыдов был, в сущности, первым и единственным учителем Качалова.
Первой работой студенческого кружка был "Трудовой хлеб" А. Н. Островского, где В. И. играл роль Грунцова. Во второй половине сезона 1894/95 года было уже четыре спектакля, из которых надо отметить "Тайны" Николаева, где роль профессора Доронина с Качаловым проходил сам Давыдов, игравший эту роль в Александрийском театре, и "Лес" Островского, где Качалов выступил в роли Несчастливцева. Этот последний спектакль был настолько удачен, что его 19 ноября 1895 года вынесли на широкую публику в помещение так называемого "Благородного собрания" и в том же зале повторили 11 декабря. Сбор шел в уплату за неимущих студентов в университет. По окончании спектакля 19 ноября Давыдов вышел на аплодисменты вместе с 20-летним Качаловым. Этот спектакль был крупнейшей вехой на творческом пути Василия Ивановича. H. E. Эфрос сравнивал его по значению в истории театра со спектаклем 30 января 1870 года -- дебютом юной M. H. Ермоловой. После спектакля 11 декабря уже не две-три, а почти все петербургские газеты отмечали успех студентов и выделяли Качалова: "большой талант", "тонкая и артистическая игра", "бесспорно мог бы выработаться недюжинный артист", "в его игре замечается неподдельное чувство", "истинный самородок", "играть самостоятельно эти роли, созданные Писаревым и Бурлаком, -- заслуга". Выделяли пленительный тембр голоса, пластичность фигуры, открытое лицо и угадывали те качества, которые впоследствии раскроются в артистической индивидуальности Качалова: тонкую мысль, завершенность художественного рисунка, острую характерность и искренность сценического чувства. И. Е. Репин и Н. Г. Гарин-Михайловский (автор "Детства Темы") пришли к Качалову за кулисы. Н. Г. Гарин поместил в одной из газет восторженную рецензию. Передавали, что восхищение Давыдова игрой Качалова было так велико, что при встрече с Варламовым он сказал: после Рыбакова я еще не видел такого Несчастливцева. Он советовал Варламову посмотреть этот спектакль. Уже в первых работах любителя-студента чувствовались глубокое обдумывание роли, отсутствие "голого" темперамента, мягкость в передаче чувств. У Качалова не было стремления играть непременно роли первых любовников.
В годы своих первых театральных выступлений Качалов был тесно связан со студенческой средой, с землячеством, с кружками самообразования. "Вспомните 1894--1895 годы. Петербург. Петербургская сторона. Большой проспект, дом No 2. Мезонин маленького домика, -- писала ему в 1937 году Т. Кузьмина-Михайлова из Опочки, посылая старые фотографии. -- Студенческая вечеринка, на которой Вы читали так много и так интересно. Затем рабочий район за Невской заставой. Вы в роли Любима Торцова".
После успеха в "Лесе" студенты были приглашены участвовать в сборном утреннем спектакле в Михайловском театре в пользу "Литературного фонда". Им была поручена постановка комедии Тургенева "Завтрак у предводителя". Режиссировал М. И. Писарев. Центральную роль играл Качалов. Первый актерский гонорар -- 3 рубля -- был получен Василием Ивановичем в рабочем театре за Невской заставой 18 декабря 1895 года.
Весной 1896 года, не порывая с университетом, он становится актером-профессионалом. После спектакля "Лес" 19 ноября 1895 года И. Е. Репин посоветовал Качалову начать работать в каком-нибудь настоящем театре. Н. Г. Гарин дал рекомендацию к Суворину, видевшему Василия Ивановича в "Завтраке у предводителя", и Качалов поступил в Суворинский театр на оклад 50 руб. в месяц. При оформлении договора Суворин посоветовал молодому актеру переменить свою "тяжелую фамилию" (Шверубович). В ожидании заключения контракта студент прочел в лежавшем на столе номере "Нового времени" объявление о смерти Василия Ивановича Качалова. Фамилию "Качалов" он сделал своим псевдонимом. Постепенно эта фамилия слилась с его именем органически.
Почувствовав себя актером-профессионалом, Качалов в радостном настроении вступил на летний сезон 1896 года в товарищество актеров в Стрельне, под Петербургом, и там начал с увлечением играть в маленьком театрике Л. А. Ленского. За два месяца он сыграл свыше 35 ролей, преимущественно в водевилях и комедиях, таких, как "Школьная пара" Бабецкого (Дедушка), "Супружеское счастье" Северина (Виленский). Но здесь же он сыграл чеховского Иванова, Досужева, Жадова и Несчастливцева. И материальные условия и обстановка сценической работы были, конечно, тяжелы, но в воспоминаниях Василия Ивановича эти месяцы, когда на остатки сборов покупали картофель и колбасу для всей артели и кормились сообща, вставали в розовой дымке. Молодежь умела обходиться без чая и без обедов. Качалов иногда даже гастролировал по соседству в селе Мартышкине -- в поместительном сарае семьи Цветковых. После блестящего успеха в "Иванове" был получен гонорар -- 3 рубля, который тоже пошел в общий котел. Последующие гонорары, доходившие до 5--10--15 рублей, "мартышкин гастролер" (его прозвище) вносил в общую кассу, и деньги шли на покупку белья и еды для всей труппы.