«Сыплется иней с ветвей…»
Сыплется иней с ветвей
В заросли зябнущих трав.
Ждёшь ли под вечер гостей,
Топишь ли печку с утра?
В мёртвом селе одному
Много ли надо тепла!
Дачник в родимом дому,
Где твоя жизнь отцвела?
Грядки копаешь весной,
Садишь картошку и лук.
За деревянной стеной
Что бережёшь от разлук?
Кончилось лето давно.
Кто сохранит урожай?
Кто на пороге родном
Вымолвит: «Не уезжай!»?
Что же! Безудержных дней
Всё перетрут жернова.
Что сохранишь без людей?
Только родные слова.
«Помнишь — усталые травы…»
Помнишь — усталые травы
Никли к литым сапогам,
А у речной переправы
Волны ласкались к ногам.
Помнишь ли — первые льдины
Плавно несло по реке.
Край лесовой, нелюдимый
Весь отдавался тоске.
Скудость предзимнего света
И неотчётливый страх.
Крикнешь — не слышно ответа
В мёрзлых туманных лесах.
Надо успеть к перекрёстку,
К шуму на том берегу,
И на попутной трёхоске
Ехать в знобящую мглу,
К дому за дальним болотом.
Там, где за тусклым окном
После домашней работы
Молится мать перед сном.
Скоро морозы — как праздник!
Мёрзнет дорожная грязь,
Но в колее непролазной
Глохнет машина. Вылазь!
Дальше пешком… Серебристый
Воздух с высоких равнин!
Небо открылось! За мглистой
Далью мерцающей, близкой,
В доме под крышей землистой
Жизнь и забвенье равны.
КЛЯТВА
Были тучи, как из стали,
Папа был. И я при нём.
И глядел товарищ Сталин
На сиротский детский дом.
На линейке все стояли.
Рядом с папой я стоял.
Клятву мальчики давали.
Клятву девочки давали.
Папа клятву принимал.
В клятве все слова знакомы.
Я всегда был в курсе тем —
Сын директора детдома,
Хоть и маленький совсем.
Рядом папа молодой.
Он с войны пришёл живой.
Не погиб он на войне.
Повезло.
Ему.
И мне.
Я рождён под мирной сенью.
Год седьмой после войны.
Утро. Праздник. Воскресенье.
Воскресение страны.
Мы тогда ещё не знали,
Сколько ждёт нас в жизни бед.
А на папиной медали
Всем знакомый силуэт.
«Я клянусь, товарищ Сталин…»
Бюст вождя в селе сломали,
Чтобы не было следа.
Но на папиной медали
Он остался навсегда.
Я сейчас, зачем — не знаю,
Эту клятву повторяю,
Словно вижу строго в ряд
Строй детдомовских ребят.
Старыми давно мы стали
И устали от обид.
«Нас никто,
товарищ Сталин,
Никогда не победит…»
НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА
В кабаке от дыма мглисто.
Объявление белеет:
«Не стреляйте в пианиста —
Он играет, как умеет».
И на солнце много пятен,
Много туч на небе хмуром,
Потому нам так понятен
Зарубежный чёрный юмор.
Мы сквозь бури и метели
Шли вперёд к великой цели
И играли, как умели,
И стреляли, как хотели.
Лучше вспомним, как когда-то
Без отрыва от народа
Пианист пошёл в солдаты
И стрелял четыре года.
Бил врагов из автомата…
Музыка не виновата.
Чёрт не взял, раз Бог не выдал —
Отстоял страну родную
И в самом Берлине выдал
Он музыку полковую:
В день, когда Рейхстаг мы взяли,
И ещё горели танки, —
На простреленном рояле
Марш «Прощание славянки»…
Не унизят память свистом
В кабаке хмельные рожи.
Не стреляйте в пианиста —
Он стрелять умеет тоже.