– Прекратите ругаться! Достали! Раз уж вы меня с собой заставили ехать, так уж, будьте любезны, постарайтесь не выяснять отношения в машине! Или высадите меня по пути! У меня от вас уже голова разболелась! – не выдержала она.
Быстро переглянувшись между собой, родители замолчали. Каждый раз, когда у Марины появлялась головная боль, обострялось психическое расстройство. Несколько дней она страдала галлюцинациями и временами не отдавала отчета своим действиям, выполняя то, что требовали голоса в голове. А иногда голоса или ведения показывали ей будущее.
Спустя несколько часов семья Звонаревых въехала в небольшой городок, расположенный на границе области. Родственники, как обычно, насмешливыми окриками встретили их. Марина не знала, отец не замечает или не подает виду, каждый раз превращая их издёвки в шутку.
– Убить! Их всех нужно убить! – вновь раздался голос, который Марина слышала в голове несколько месяцев назад. Глубоко вздохнув, она, как и отец, «надев на лицо широкую улыбку» покинула автомобиль.
– Здравствуйте! Я так за вами соскучилась! – как и окружающие родственники, лицемерила она. Обменявшись любезностями и крепко обнявшись, они дружно направились в комнату, где стоял гроб.
С бабушкой у Марины были также натянутые отношения, поэтому, она молчала, смотря на старуху. С каждой проведенной возле гроба минутой головная боль усиливалась, а живший в ней голос повторял громче и громче: «Убить! Их всех нужно убить!». Прижав к виску пальцы левой ладони, Марина закрыла глаза. Спустя полминуты она, открыв их, ужаснулась. Её окружали бледные, как покойная, родственники, на лицах и шее которых красовались глубокие длинные царапины с запекшейся кровью. Усилившаяся головная боль вынудила Марину еще сильнее прижать пальцы к виску. Раздававшееся рядом хриплое дыхание насторожило её. Медленно повернув налево голову, она увидела покрытых шерстью существ, похожих на оборотней. Испугавшись, она интуитивно закрыла глаза и, медленно открыв их, увидела тетю с двумя взрослыми детьми. Остальные родственники были такими же, как и прежде.
«Снова галлюцинации» – подумала она, вновь слыша побуждающий на убийство голос. Коснувшись правой ладонью руки матери, Марина пожаловалась на невыносимую головную боль и, вслух попрощавшись с бабушкой, покинула комнату. Выпив несколько таблеток, она легла на кровать и, когда мучавший голос стих, крепко уснула.
-2-
Проснулась Марина от шума, раздававшегося за окном. После похорон, родственники, соседи и знакомые бабушки сидели за длинным, соединяющимся в один, столом.
– Марина, ты уже проснулась? Как себя чувствуешь? Легче? Садись, помяни! – говорила тётя Таня, увидев приближающуюся к ней племянницу. Татьяна протянула только что вымытую тарелку, но едва Марина коснулась её, почувствовала резкую боль.
– Вы чем-то порезали меня! – вскрикнула она, увидев на среднем пальце маленькую кровоточащую рану.
– Прости, я случайно! Наверное, ногтем зацепила.
Женщина показала длинные острые, окрашенные в бежевый цвет, ногти. Марина, сделала комплимент маникюру и, как обычно, искусственно улыбнувшись, пошла к родителям.
– Ты как? – спросила мать, подвигаясь к сыну.
– Легче. Таблетки помогли! – ответила она, садясь возле неё за стол.
– Где уже успела порезаться?
– Об когти тёти Тани. Ты бы видела какие они длинные! – поставив на стол тарелку, не громко рассказала Марина.
Кровь, медленно стекающая тонкой струйкой, манила, завлекала, вызывала желание слизнуть и, не сдержавшись, Марина поднесла палец к губам. Горячий язык быстро ощутил её вкус. Металлическая, немного солоноватая, она показалась Марине восхитительной и, не в состоянии бороться с желание, она жадно принялась сосать её. Когда появилась боль, Марина, прейдя в себя, молниеносно убрала палец. Испугавшись, что снова окажется в психиатрической лечебнице, она, стараясь избавиться от желания, потянулась за рисом.
-3-
Сияющая за окном полная луна освещала лежащую на кровати Марину. Голоса в голове не давали покоя, они шумели, галдели, кричали и требовали как можно скорее убить находящихся в доме родственников.
Кроме родителей и брата, в бабушкином доме ночевала тётя Таня с двадцатипятилетней дочерью Светой и двадцатилетнем сыном Алексеем.