— Благодарю вас за поддержку.
— Я поддержал сторону, за которой справедливость… Вы серьёзный противник, молодой человек, — сказал он Дэвиду.
Тот улыбнулся.
— Я сделал ставку на неискренность сирианцев. Если бы они на самом деле верили в то, что говорят, они не тронули бы моего друга на Мимасе, и мы остались бы с базой на маленьком куске льда и предстоящей войной.
— Вы правы. Конечно, когда делегаты вернутся домой, многие передумают, начнут гневно обвинять Землю и меня тоже, но, я думаю, всё уляжется. Успокоившись, они поймут, что установили прецедент — принцип независимости звёздных систем, и я думаю также, что этот принцип важнее всей их оскорбленной гордости и предрассудков. Я считаю, что историки будут рассматривать эту конференцию как очень важный шаг к миру и процветанию всей Галактики. Я очень доволен.
И он энергично пожал землянам руки.
Дэвид и Верзила снова оказались вместе, и хоть пассажирский корабль был велик и места в нём было много, они не расставались. Марс остался позади (Верзила больше часа с довольным видом смотрел на него), приближалась Земля.
Наконец Верзила решил высказать, что его мучит.
— Великий Космос, Счастливчик, — сказал он, — как это я не понял, что ты делаешь? Я думал… Ну не хочу говорить, что я думал. Только, пески Марса, тебе следовало предупредить меня.
— Верзила, я не мог. Это единственное, чего я не мог сделать. Разве ты не понимаешь? Мне нужно было заставить сирианцев вывезти Бена с Мимаса так, чтобы они не задумались о последствиях. Мне нельзя было показывать им, что я хочу этого, иначе они сразу заподозрили бы ловушку. Нужно было действовать так, будто я иду на это вопреки своему желанию, что я вынужден так поступать. Уверяю тебя, я с самого начала и не знал, как это сделать, но понимал одно: если бы ты, Верзила, знал о моем плане, ты бы его сорвал.
Верзила страшно рассердился.
— Сорвал? Да знаешь ли ты, земной слизняк, что от меня и бластером ничего бы не добились?
— Знаю. Никакая пытка не помогла бы. Но ты выдал бы план сам. Ты очень плохой актер и знаешь это. Стоило тебе по-настоящему рассердиться, и так или иначе всё вышло бы на поверхность. Вот почему я хотел, чтобы ты остался на Мимасе, помнишь? Я знал, что не могу тебе рассказать всё, знал, что ты не понимаешь, что я делаю, и мне было плохо из-за этого. Но ты оказался настоящей находкой.
— Я? Потому что побил этого подонка?
— В каком-то смысле да. Это дало мне возможность показать, что я искренне обмениваю Бена на твою жизнь. Это было легче, чем выдавать его на каких-то других условиях. Я как будто вообще не играл. Ты за меня всё сделал.
— Ах, Счастливчик!
— Ах, Верзила! К тому же ты так расстроился, что они не заподозрили ловушку. Все, кто наблюдал за тобой, были убеждены, что я действительно предаю Землю.
— Пески Марса! — Верзила был поражен. — Мне следовало знать, что ты ничего подобного не можешь сделать. Я придурок.
— Ну я рад, что это так, — сказал Дэвид и ласково взъерошил волосы Верзилы.
Когда за обедом к ним присоединились Конвей и Бен, Бен сказал:
— Не о такой встрече нас дома думал Девур: субэфир и газеты полны рассказами о нас, особенно о тебе, Счастливчик.
Дэвид нахмурился.
— Тут нет ничего хорошего. Теперь нам станет трудней работать. Известность! Только подумай, что говорили бы, если бы сирианцы оказались хоть немного сообразительней и в последнюю минуту сорвались бы с крючка.
Конвей поёжился.
— Не буду об этом думать. Но теперь Девур получает заслуженное.
Старр сказал:
— Переживёт. Дядюшка его вытащит.
— Во всяком случае, мы с ним покончили, — сказал Верзила.
— Ты думаешь? — серьёзно спросил Дэвид. — Я в этом не уверен.
После этого несколько минут ели молча.
Конвей, желая развеять сгустившуюся атмосферу, сказал:
— Конечно, сирианцы не могли оставить Бена на Мимасе, так что мы им не дали выбора. В конце концов, они искали капсулу, а Бен находился всего в тридцати тысячах миль от колец и…
Верзила выронил вилку, глаза его превратились в блюдца.
— Взлетающие ракеты!
— В чём дело, Верзила? — спросил Бен. — Ты случайно о чём-то подумал и перенапряг мозг?
— Заткнись, тупоголовый, — сказал Верзила. — Послушай, Счастливчик, во всей этой суматохе мы забыли о капсуле агента X. Она всё ещё там, если сирианцы её не нашли; а если не нашли, у них ещё есть несколько недель для поисков.
Конвей сразу ответил:
— Я думал об этом, Верзила. Откровенно говоря, я считаю, что она навсегда потеряна. В кольцах ничего не найти.
— Но, шеф, разве Дэвид не рассказывал вам об особых масс-детекторах, которые у них есть, и…
К этому времени все смотрели на Старра. У того на лице появилось странное выражение, как будто он не мог решить, что ему делать: смеяться или браниться.
— Великая Галактика! — воскликнул он. — Я о ней совершенно забыл!
— О капсуле? — спросил Верзила. — Ты забыл о капсуле?
— Да. Я забыл, что она у меня. Вот. — И он достал из кармана металлический предмет размером с дюйм и положил его на стол.
Первым схватил его Верзила, потом его выхватили остальные; все поворачивали капсулу, рассматривая её.
Верзила сказал:
— Это капсула? Ты уверен?
— Да. Конечно, совершенно точно будем знать, когда откроем её.
— Но как, где, когда… — все задавали вопросы одновременно.
Дэвид постарался ответить.
— Простите. Я на самом деле… Помните слова, которые мы перехватили перед тем, как агент X взорвался? Там были слова «на нормальной орб…». Мы, конечно, решили, что это значит «на нормальной орбите». Сирианцы тоже подумали, что «нормальный» значит «обычный», что капсула находится на орбите, обычной для частиц кольца, и стали обыскивать кольца.
Однако «нормальная» может значить также «перпендикулярная». Кольца Сатурна вращаются с запада на восток, перпендикулярная орбита означает вращение с севера на юг или с юга на север. Это имеет смысл, так как в таком случае капсула не затеряется в кольцах.
Но любая орбита, по которой тело движется с севера на юг или с юга на север, должна проходить над Северным и Южным полюсами, независимо от других элементов. Мы приближались к Сатурну со стороны южного полюса, и я следил по масс-детектору, отмечая все подходящие орбиты. В полярном пространстве частиц почти нет, и я думал, что смогу её обнаружить, если она там. Но говорить об этом не хотел, потому что шансы были невелики и мне не хотелось возбуждать ложные надежды.
На детекторе что-то отразилось, и я решил попробовать. Сравнял скорости и вышел из корабля. Как ты догадался, Верзила, я при этом воспользовался возможностью вывести из строя аграв, готовясь к предстоящей сдаче, но одновременно я подобрал и капсулу.
Когда мы высадились на Мимасе, я оставил её в кольцах кондиционера Бена. Потом, когда мы за ним прилетели и я сдал его Девуру, то прихватил капсулу и сунул её в карман. Конечно, на корабле меня обыскивали в поисках оружия, но я решил, что капсула робота не заинтересует… Использование роботов связано с серьёзными недостатками. Ну вот и вся история.
— Но почему ты не рассказал нам? — завопил Верзила.
Дэвид выглядел смущенным.
— Я хотел. Честно. Но когда я выловил капсулу и вернулся на корабль, нас засекли сирианцы, помнишь, нужно было уходить от них. И потом, если подумаешь, ни одной минуты не было, чтобы что-нибудь не происходило. Ну… и я так и не вспомнил о ней.
— Что за память, — презрительно сказал Верзила. — Неудивительно, что ты без меня ничего не можешь.
Конвей рассмеялся и хлопнул маленького марсианина по спине.
— Правильно, Верзила, и дальше заботься об этом переростке и постарайся, чтобы он всегда понимал, что делает.
— Конечно, — добавил Бен, — после того, как тебе самому объяснят, что ты делаешь.
Корабль вошёл в земную атмосферу. Началась подготовка к посадке.