— А что, зрители до последней минуты ломают голову над тем, кто же убийца?
— Вот именно. То-то будет конфуз, инспектор, если и вы не отгадаете!
— Вам не удастся позлорадствовать. Я подкуплю старика-вахтера и все у него выведаю. А вот и он.
В конце коридора появился Блэйр:
— Прошу вас, господа!
Найджел и Аллейн вошли в театр «Единорог» через служебный вход. Старшему инспектору в тот миг было невдомек, что здесь его ждет одно из самых сложных дел за всю карьеру сыщика.
Они сразу же окунулись в удивительный мир кулис, в атмосферу, царящую за сценой перед началом спектакля. Из зрительного зала долетал взволнованный гул аудитории, милая уху какофония настраиваемых скрипок в оркестровой яме. На противоположном краю сцены мужчина в спортивной рубашке, задрав голову, смотрел на колосники.
— Что там у тебя с синим цветом? — крикнул он, но ковры и мебель приглушили его голос. Щелкнул выключатель и сцену залил яркий свет. Над головой Найджела возникли чьи-то ноги в теннисных туфлях. Он поднял глаза и увидел мостки, а на них — двух электриков у пульта. Блэйр провел посетителей в другой, хорошо освещенный коридор. Вдоль него по левую руку шли двери гримерных комнат, первая была помечена полустертой звездой. Из-за всех дверей доносились голоса — уютный домашний гул. В помещении было душновато. Человек с озабоченным выражением лица промчался мимо Найджела и Аллейна и скрылся за поворотом — коридор в этом месте резко поворачивал.
— Джордж Симпсон, помреж, — шепнул Найджел с многозначительной миной.
Блэйр постучал во вторую дверь слева. После короткой паузы послышался сладкозвучный баритон:
— Да-да, кто там?
Блэйр приоткрыл дверь на два дюйма:
— Ваши гости, мистер Гарденер.
— Кто? Ах, да. Сию минуту. — И обращаясь к кому-то в гримерной, тот же голос произнес: — Я целиком согласен с вами, старина, но что тут поделаешь! Нет, нет, останьтесь. — Скрипнул стул и дверь распахнулась. — Входите, прошу, вас, — проворковал Феликс Гарденер.
Инспектор Аллейн, переступив порог, впервые в жизни оказался в артистической уборной. Хозяин крепко пожал ему руку.
— Я счастлив вас видеть, — приветствовал он Аллейна. — Прошу вас, садитесь. Ах, да — позвольте вам представить мистера Барклея Крэммера. Крэммер, знакомьтесь, это мистер Аллейн. Батгейта вы знаете.
— Садитесь, прошу вас, надеюсь, места всем хватит! — сказал Гарденер, вновь усевшись за гримерный столик. Аллейн и Найджел опустились в кресла.
...В комнате, залитой ярким светом, было невыносимо жарко. Над гримерным столиком пылал газовый рожок в стеклянном кубе. Все пространство перед зеркалом было заставлено банками с гримом. Тут же лежали револьвер и курительная трубка. Еще одно большущее зеркало висело справа над умывальником. Слева, за портьерой был оборудован гардероб. Из гримерной «звезды», помещавшейся за тонкой перегородкой, доносились женские голоса.
— Замечательно, Найджел, что вы с инспектором смогли прийти, — продолжал Гарденер. — Журналистов чертовски трудно залучить, вы явно прячетесь от меня в последнее время.
— С равным основанием мы можем сказать то же об актерах, — парировал шутливый наскок Найджел. — Но самые неуловимые — полицейские, они буквально выскальзывают из рук. То, что Аллейн сегодня здесь, это невероятное событие. А все — моя заслуга!
— Верно, верно, — согласился Гарденер, пудрясь перед зеркалом. — Потому я сегодня и волнуюсь. Знаете ли вы, дорогой Барклей, что мистер Аллейн — крупная шишка в уголовном розыске?
— В самом деле? — низко протрубил Барклей Крэммер в тон Гарденеру и после недолгого колебания продолжил с мрачноватым юмором. — Мне в таком случае должно быть страшно вдвойне — ведь я по пьесе злодей. Впрочем, ничтожный, малюсенький злодей, — добавил он с неподдельной досадой.
— Только не говорите, что вы и есть убийца, — взмолился Аллейн. — Иначе лишите меня удовольствия.
— До убийцы мне далеко, — вздохнул Барклей Крэммер. — Крошечная роль, требующая, однако, по выражению режиссера, «филигранного мастерства». Увы, он сильно преувеличивает, дабы подсластить пилюлю.
В коридоре раздался зычный голос:
— Полчаса до начала. Пожалуйста, приготовьтесь!
— Мне пора, — снова тяжко вздохнул Крэммер. — Еще не гримировался, а ведь я занят в первой картине этой скверной пьески. Увы!..
Он эффектно поднялся и величаво зашагал к двери.
— Бедняга Барклей нынче сильно не в духе, — понизив голос, объяснил Гарденер. — Он должен был играть Бобра, но в последний момент роль отдали Артуру Сюрбонадье. Поверьте, для актера это — страшный удар. — Он лучезарно улыбнулся. — Нашему брату живется несладко, Найджел.