Карету сопровождал всадник, одетый богато, но неброско. Серый плащ с капюшоном скрывал большую часть его фигуры, длинные пепельные волосы и пару кинжалов на поясе. Зато узкий меч в ножнах лежал на его бедрах и был готов к употреблению.
Всадник ехал чуть впереди экипажа; его чувства были обострены до предела. Последний участок пути почему-то казался ему и самым опасным. Теперь Люгер почти жалел о том, что, кроме кучера, не нанял солдат для охраны. Его раздражало медленное продвижение экипажа по разбитой дороге. Из-за этого путь, занимавший у всадника несколько часов, оказался гораздо более долгим, и карета подъезжала к поместью глубокой ночью.
Таким образом, у Стервятника было достаточно времени, чтобы во всех подробностях вспомнить сон, приснившийся ему в одной из гостиниц Эльмарзора.
Он вернулся в гостиницу поздней ночью после того, как удвоил свой золотой запас в «Земном рае». Сегейла уже спала, и он лег рядом с ней, не раздеваясь. Потом он целовал ее, спящую, в губы и высокий чистый лоб. И слышал в наступившей тишине, как дитя шевелится в материнской утробе…
Стервятник не хотел признаться себе в том, что еще не родившийся ребенок чем-то пугает его. Это было всего лишь предчувствие, омрачавшее один из наиболее благополучных периодов его жизни. Он долго лежал без сна и видел, как одна за другой погасли свечи.
Плотные шторы были задернуты, и стало так темно, что Люгер не мог разглядеть даже собственной ладони, поднесенной к глазам. Некоторое время он парил в легкой дремоте; затем к тихому присутствию Сегейлы добавилось присутствие еще одного существа. Легчайшее дуновение воздуха — и кто-то лег с ним рядом.
Люгер ощутил появление постороннего, но под этим посторонним даже не скрипнула кровать. Слот протянул руку, чтобы коснуться существа, которое было не тяжелее тумана, и его пальцы погрузились в ледяной колодец.
Холодом обдало и правую сторону его головы; кто-то невидимый шепотом назвал ему имя, переходящее от мертвых рыцарей Земмура к живым и ставшее теперь его именем. Имя перешло к нему с целым потоком жутких ощущений. Оно было очень сложным и состояло не только из звуков и необычных вибраций. Произнести его полностью можно было только в особом состоянии сознания, вызванном одной из трех причин: угрозой смерти, экстатической любовью или безмолвием разума, которое, согласно представлениям шуремитов, достигалось в священных снах. Тогда Люгер так и не понял, какая польза в этом сомнительном знании.
Ледяной призрак некоторое время висел рядом, повторяя земмурское имя, будто играл со Стервятником, а потом исчез, оставив о себе воспоминание столь же смутное, как мимолетный сон.
Утром Люгер решил, что ночной визит и был сном, но, коснувшись рукой одеяла, он обнаружил, что вся правая сторона кровати холодна, словно скованная зимней стужей земля.
Поворачивая на едва заметную боковую дорогу, Слот испытывал противоречивые чувства — радость возвращения, тревогу, любовь и почти окончательную уверенность в грядущей беде. На какую-то минуту ликование безраздельно охватило его, он почувствовал себя королем, отвоевавшим свое королевство, однако затем вспомнил, насколько это королевство ущербно…
За частоколом темных стволов промелькнул знакомый угловатый силуэт, и вскоре Люгер увидел свой дом, притаившийся в глухом уголке леса. Замшелые камни были выбелены лунным светом. Одно из чердачных окон казалось похожим на далекое зеркало, которое отражало голубоватое сияние.
Когда Стервятник въехал в аллею, ведущую к дому, в кронах старых деревьев внезапно пронесся и тут же стих ветер: шелест листьев был похож на горестный вздох, которым нечисть встретила человека.
Мгновенно пробудившийся инстинкт заставил Люгера пришпорить лошадь, и та рванулась вперед, а всадник, еще не знавший, кто напал на него, выдернул меч из ножен. Во всяком случае, он попытался отвлечь внимание нападавших от кареты и этим спас свою правую ногу, а может быть, и жизнь.
Яростный храп зверя слился со слабым криком Сегейлы. Кабан промахнулся, и удар его клыков пришелся в лошадиный живот. Люгер был выброшен из седла. Рухнув на землю, он на какое-то время потерял сознание, но не выпустил из руки меч. Придя в себя, он увидел, как что-то огромное и темное, заслонившее полнеба, стремительно надвигается на него. Еще немного, и он был бы раздавлен падающей лошадью. Кровь животного пролилась горячим дождем, забрызгав его лицо. Стервятник успел откатиться в сторону и поднялся на ноги, все еще чувствуя себя полутрупом после удара о землю.