– Боишься меня? Хи-хи. Эй, ты, – он позвал стоявшего рядом с ним мужчину, с ужасом глядящего в пустоту, – а что это у тебя вот тут, на шее?
Фёдор слегка склонил голову на бок, прикасаясь к шее.
Мужчина вздрогнул и закричал, смотря вниз на свои плечи. Он начал махать руками, пытаясь стряхнуть что-то невидимое.
– Попробуй разрубить, – улыбаясь, посоветовал Фёдор.
Мужчина призадумался, потом схватился за рукоять топора, который висел у него на поясе, и резко рубанул себе по шее, тут же падая вперед, заливая все кровью.
– О, красненький, мне нравится! – Фёдор подбежал к дергающемуся от конвульсий телу и забрал топор, который впоследствии и стал его излюбленным орудием убийства.
– Фёдор, не заставляй меня…
– Ты следующий, пааааапенька. – Его лицо исказил оскал, похожий на улыбку.
Держа в руке топор, он приблизился к отцу, игнорируя испуганного брата.
***
– Пожалуйста, не убивай всех без разбору, – хрипло сказал Иван.
На вид ему было лет восемнадцать. Он совсем худо выглядел: щеки впали, сутулый, будто не мог держать свое тело, кожа бледно белая, слегка неестественно пожелтела, почти высохшие глаза. К тому же, Иван без конца кашлял, оставляю на платке кровавые следы.
– Ты мне говоришь это после стольких трупах на моей совести? Поздновато, не считаешь? – Ответил Фёдор.
– Я говорю тебе это каждый раз, когда ты устраиваешь кровавое побоище. Наша цель не в убийствах.
Он снова закашлялся, согнувшись пополам.
– Мы начали революцию, а жертвы – ее цена, – холодно ответил Фёдор.
– Вы с Рэем совершенно переврали наши цели. У него на уме одни лишь расправы, а у тебя… я даже не представляю, что у тебя на уме, но мне кажется, что ты уже нацелился на что-то определенное. Ты пугаешь меня.
Речь оборвалась чередой кашля, после чего он продолжил:
– Федя, что ты задумал?
Иван облокотился на высокий подоконник. На лице его отражалась боль и усталость.
– Как ты думаешь, чего мы добьемся нашей маленькой революцией? – спросил Фёдор
– Ммм? Как чего, мы уберем железный купол с нашего мира, показав людям, что надежда на развитие, надежда на лучшее «завтра» есть.
– Да что ты? А у тебя есть эта надежда? – младший граф повернулся, показывая лицо.
– Федор, я не понимаю… кхакха.
Ноги Ивана подкосились, и он упал на колени.
Кашель не прекращался.
Федор подошел к нему, помогая подняться. Старший из братьев тяжело дышал, как будто сам это процесс вызывал у него боль.
– Для тебя есть «завтра», Ваня?
– Заканчивай это, сейчас не время. Рэй уже должен был узнать местонахождения короля. Давайте, наконец, завершим нашу борьбу.
– Завершим борьбу? Мне уже давно не за что бороться. Ты же умираешь, верно?
– Я уже много лет умираю.
– Нет, ты понял, что я имею в виду. Тебя определенно точно… уже не спасти. Так зачем мне дальше эта глупая революция? У меня давно созрел другой план – истребление.
Иван выпрямился, пристально посмотрев на брата:
– Я понял это. Ты изменился, как обрел этот проклятый Дар. Ты ведь не в себе? Безумие отравило тебя?
– Безумие – все, что у меня осталось. Как ты думаешь, что станет со мной, если… когда ты умрешь? Я не переживу это, если не буду безумен. Я знаю, что я давно не я. Но не все ли равно?
Он резко прокрутился на сто восемьдесят градусов, расставив руки в стороны.
– Я хочу испепелить этот мир, нет, оба мира! Хочу посмотреть, как они пляшут в предсмертном танце! Ах, души людей так прекрасны, когда покидают тела! Наконец-то не остается никаких масок! Разве не чудесно? Я дарую всем спасение!
– Фёдор, ты…
– Я стану для них новым Богом и новым Дьяволом, мессией и антихристом! Новым Иисусом и новым Иудой! Ахахахахахахахах!
У него заключилось что-то вроде истерического припадка, нервный смех дрожал, как танцующее пламя свечи. Ивану стало не по себе от этого:
– Фёдор, пожалуйста, очнись! Ты бредишь! Приди, наконец, в себя! Это не то, чего мы желали!
– О, все чего я желал – чтобы ты выздоровел. Но это не ты болен, весь этот мир не здоров! Он оставляет таких безбожников, как я, но умертвляет святых!