Он запрокинул мою голову назад и поднес толстую иглу к моей шее.
– Ах-да! – внезапно воскликнул он, отчего я вздрогнул, – совсем дырявая башка, забыл осмотреть тебя на предмет отслеживающей пентаграммы!
Он стукнул себя по лбу, немного отстраняясь и кладя шприц на пол рядом.
– Ну, и где вы ее накарябали? Надеюсь, в приличном месте?
Он дернул молнию на моей крутке, скидывая ее с плеч.
– Хм, это что?
Его внимание привлекла татуировка на моей ключице, что была видна под футболкой. Граф разорвал ткань, оголяя мне плечо.
– Нательная живопись? Занятно. Хм?
Фёдор придвинулся ближе, рассматривая рисунок.
– Вы поглядите-ка, какие хитрецы! – он хлопнул мне по тату, – думали, я не замечу печать среди этих каракуль?
Он поднялся на ноги, подходя к стене.
– Есть несколько безболезненных способов снять ее, но, во-первых, они все долгие, во-вторых, ай, да кого я обманываю! Я просто хочу сделать тебе больно, ха-ха!
Фёдор вернулся, держа в руке зажженный факел. Он снова заулыбался, склонив голову вбок:
– Если честно, я бы много мест на твоем теле хотел бы прижечь огнем, но пока ограничусь пентаграммой.
system load: 83.5%
Плечо горит.
Я никак не могу отдышаться.
Пахнет жареным мясом.
Точно. Пахнет моим поджаренным плечом.
Чертов псих, хочу убить его. Прямо сейчас встать и сжать его горло руками. Не могу больше видеть эту чертову улыбку. Хочу давить его дыхание, слышать болезненные хрипы. Хочу выжимать из него жизнь и топтать ее ногами.
– Ты таааак глупо попался мне в руки, милый мой, что я даже подумал, а не розыгрыш ли это? – Фёдор почти смеялся, еще держа дымящийся потухший факел, – но теперь, мне плевать, даже если и так! В конце концов, ты тот, кто сыграет свою роль. Хм… скорее всего да, ты специально сдался мне в руки… ну да и Бог с тобой! Все, как она и говорила, проклятая старая маразматичка… Хахаха! Мне так понравилось наблюдать за твоей агонией, что захотелось полностью поджечь тебя, но я – сама доброта! Поэтому, – он кинул факел подальше и нагнулся, поднимая с пола шприц, – я просто понаблюдаю, как ты страдаешь.
Он что-то вколол мне в шею. Сначала, я почувствовал лишь жжение в месте инъекции.
Мышцы скрутило. Все тело скрутило болезненной судорогой. Подкорка черепа зачесалась, как будто по моему мозгу бегают тараканы. Многоножки. Термиты. Всевсевсе бегают внутри моей головы.
Больно.
Больно.
Больно.
Хочу кричать, но тут уже слишком громко от чьего-то истошного вопля.
До меня не сразу доходит, что источник этого вопля – я.
Это было только начало. Дальше стало еще хуже.
system load: 88,4%
Холодно. Ветер дует прямо в лицо, поднимая вверх воротник моей кожаной куртки. Мы с Пашей стоим на остановке, но автобуса мы не ждем. Просто он хотел сказать мне что-то. От этого мне не спокойно, а видя, как он нервничает, то становится предельно ясно, что ничего хорошего ждать не надо. Я достаю сигарету и не с первого раза подкуриваю. Он достает уже вторую и раскуривает.
– Я уезжаю.
Два слова разнеслись как раскат грома над моей головой, а молнии поджарили мои накаленные нервы.
– Ясно. – Сухо ответил я, выдыхая дым.
Паша смотрел на меня. Я старался сделать вид, что все нормально, но понимал, что это бесполезно.
– Не прямо сейчас, через месяц.
– …
– Я понял, что мне не хватает здесь… жизни что ли. Я задыхаюсь от этого бесполезного места. Хочу реализовать себя, посмотреть, на что способен.
– Ага. Я думаю – правильно. Тебе нужен океан, а не захудалая лужа.
Он посмеялся. Или сделал вид. Я знал, что ему тоже нелегко было это говорить.
– Куда едешь?
– В столицу. Поехали со мной. Будет как-то грустно без твоей угрюмой рожи под боком.
Я ухмыльнулся, стряхивая пепел:
– Не-е, я не могу. Учеба.
– Да забей ты на нее! Отчислись, как я, и поехали! Мы здесь совершенно загнемся.