Он вонзил в меня холодное стальное лезвие. Я дернулся и вцепился в его плечи, повиснув на нем. Кровь хлынула из моего рта.
Больно.
– Ты ошибаешься, – я с трудом мог говорить, – ты просто запутался. Хочу ли я отомстить за все? Черт, еще как. Наслаждаюсь ли я, убийствами? Тоже верно. Но я стараюсь бороться с собой. Мир заслуживает уничтожения? Может быть. Но также в этом мире полно добрых людей. Моя сестра и твой брат тому доказательство. Твой брат показал мне другой путь. Я был озлобленным ребенком, держа в сердце те же черные чувства, что переполняют тебя сейчас, но он научил меня другому. Он, который больше всего должен был ненавидеть весь свет, смог всем сердцем полюбить его. Я восхищался этим. Конечно, я ни на секунду не полюбил мир вокруг. Но… я стал видеть в нем не только плохое. И в себе… я захотел видеть не только плохое. Поэтому… Фёдор…. Пока не поздно…
Моя речь оборвалась резкой болью и новым потоком крови, подступающей к глотке. Фёдор повернул лезвие внутри меня и скинул меня со своих плеч.
– Уже слишком поздно.
Из коридора раздался топот.
– Похоже, стража наконец-то очухалась и решила наведаться сюда, а это значит, что мне пора. Где там, говоришь, король? В Северной башне? Спасибо за информацию. Как ты и хотел, я снесу ему голову. Твоя предсмертная воля будет исполнена.
Он поднял свой окровавленный топор.
– До скорой встречи в аду.
Фёдор подошел к окну и разбил его рукоятью топора. Осколки со звоном полетели на пол.
– Ты… не заберешь его с собой?
Он на мгновение остановился, посмотрев на меня:
– Зачем? Это просто тело.
После чего он исчез в оконном проеме.
«Просто тело… просто тело?» – ярость закипала во мне. «Человек, который был ему дороже всего на свете – просто тело?»
Такое ощущение, что Ваня был своего рода пластырем на загноившейся ране. После того, как его отдернули, весь гной вылез наружу.
Я не мог поверить, что мой друг превратился в это. «Как такое могло произойти?» – с горечью думал я.
Мои мысли прервал топот ворвавшихся в комнату людей. Свет от керосиновых ламп заставил прищурить глаза.
– Эй ты, не с места!
– Это же…
– Да.. это он… Атаковать на поражение!
Они настолько боялись меня, что решили сразу прикончить как бешенную собаку, безо всяких вопросов. Несколько коротких стрел задело мою руку, но я даже не пошевелился. Солдаты напряженно выжидали, встану я или нет. Но я не шевелился. Они облегченно выдохнули, подумав, что со мной покончено. Они практически были правы. Я не мог шевельнуться из-за яда. И потеря крови дала о себе знать.
– Эй, рядом с ним… это же один из братьев Долгоруких? Который?
– Да без разницы, главное, что одна из тварей Долгоруких сдохла! И этот чертов демон тоже!
Они весело загалдели. Злость во мне раскалялась с новой силой. Я чуял, как против своей воли начинаю обращаться в демона, а эти остолопы даже внимания на меня не обращали. Кровь во мне начинала закипать в буквальном смысле, сжигая яд внутри меня. От моего тела пошел слабый пар.
– Отрежем их бошки и насадим на копья! И выставим на площади!
– Второй брат еще на свободе…
– Да и черт с ним! Может это тот, полудохлый. Тогда вообще проблем не будет, он от дуновения ветерка свалится, эта скотина!
Они снова закатились смехом. Это стало для меня последней каплей.
Все эмоции Рэя передались Каю. Все до одной. Из-за этого, ему стало трудно удерживать воспоминание. Оно начинало дергаться, вот-вот готовое выплюнуть его в реальность. Но парень не сдавался. Он хотел видеть дальше. Перед глазами все тряслось. Он словно перепрыгивал во времени: секунду назад он стоял на ногах, зло пожирая глазами людей вокруг, а в следующую секунду его руки по локоть в крови. Половина мужчин лежат с отрубленными конечностями.
Каждый раз, когда Кай моргал, картинка перескакивала.
Он подходит к телу.
Он уже на улице, держит в руках труп Ивана.
Он в башне. Перед ним Фёдор и статный мужчина с короной на голове.
Он смотрит на Фёдора. Тот прожигает его безучастным взглядом. И растягивает губы в ухмылке, скаля зубы.
Волна ярости смыла Кая из чужого воспоминания. Он уже не был способен ухватиться за чужую память и вернулся в реальность.
Парень завалился на бок и закашлялся от нехватки воздуха. Из носа снова хлынула кровь, а в голову как будто ударили молотом.