- Что, опять худо? – только и выдал я под гнетом мыслей. – Давай еще обезболивающее?
- Да нет, покалывает слегка, но с мировой революцией уже не сравнится. Прорвемся!
Я кивнул и глянул на часы.
- Колин, мне уж надо идти: у нас ожидается очередной прием, а я не планировал на него оставаться. Ты как, полежишь в моей комнате или побросить вас до отеля?
- Чего?? Прием?! – вдруг широко раскрывая глаза, повышенным тоном прервал меня Колин. – Да ты чего? И там у вас придут все ваши… Вот эти вот все? – он вытянул лицо и странно повел вокруг него рукой.
Я рассмеялся в голос:
- Что, не матом выражаться касательно этой публики трудно? Я тебя даже где-то понимаю.
- Да ты чего, какой мат? Это ж золотое дно! – в энтузиазме он одним движением вскочил с пола, чуть не упал от головокружения, схватился за шкаф и выпрямился. – Слушай, мне туда надо попасть кровь из носу! У тебя, случайно, нет лишнего смокинга и этого… бриолина, или чем щас в высшем обществе волосья назад зализывают?
- Брильянтина, – машинально поправил я и продолжил, в шутку подхватывая его стиль. - Да ты чего? Ты что, из этих, ну, как его, этих? Короче, хочешь быть, как этот отвратный тип, Ромео Кастельбланк?
- Нет, я хочу посмотреть и на этого отвратного типа, и на других отвратных типов, и даже на парочку мерзких ледей… или ледь? Короче, одолжи мне костюмчик. И ботиночки. И галстук, чтоб я влился к вам, как свой. Нужную рожу я состроить сумею, не беспокойся, но побывать там хочу обязательно. Расследование-то продвигать надо.
Я недоверчиво на него глянул: черт знает, что он там выкинет. Хотя вряд ли службист в чине майора будет сильно идиотничать. Да и расследовать его прислали официально. А с третьей стороны, меня не оставляла тревожная мысль, что преступник, в единственном или множественном числе, мог затесаться в ряды отцовских знакомых. На закуску представив, как вытянется его лицо при виде Колина, я ухмыльнулся:
- Ладно, - решил я и, потягиваясь, встал с пола. - Тогда мне лучше задержаться. Костюм и ботинки найдем. Гель не дам – сам не пользуюсь. Разве что у Златы что-то найдется. Пойдем, посмотрим.
- Можно мылом зализать! Или шампунем! – начал предлагать Колин со скоростью пулеметной очереди, бодро пятясь к двери задом наперед, чтобы, видимо, не терять со мной контакта глаз. – Или гелем для душа, или ополаскивателем… Что еще бывает такое жирное? Да хоть массажное масло. Хотя можно и хвост сделать. Попробую перед зеркалом щас. Ну пошли, чего ты, доктор, еле тащишься-то?
- Вылечил на свою голову! – буркнул я. – Ладно, идем. Самому не мешает переодеться.
Глава 5. Высшее общество
Вот чему меня научила жизнь за годы работы, так это тому, что самые отвратные события не длятся вечно, а выводят в конце концов на какой-то путь. Правда, иногда этот путь ведет на тот свет, но тем не менее, в самой подвижности жизни есть что-то успокаивающее.
Хотя мне сейчас жаловаться было не на что: мало того, что меня, как того Шарика, подобрали, отмыли и очистили от очистков, так еще и подлечили и выслушали мой коронный номер под названием “спасите, помираю от неразделенной любви”. Очень кстати, а то уже и выступать стало не перед кем: сестрице я надоел, мама сразу начинает действий требовать… А тут благодать: человек тебе внимает, чаек и кашку подсовывает, да еще советы на полном серьезе дает - может, и бесполезные, но все равно приятно же.
Доктор, то есть Илья Абаскаль, оказался в результате очень положительным парнем: не аристократически занудным, как я сначала подумал, а по-хорошему идейным и трезвомыслящим, без лишней трагедийности в башке. Мне подобные всегда нравились, даром что я сам не такой. Теперь даже подозревать его приходилось с усилием, сквозь благодарность, но что делать: полностью выкинуть его, как и других, из списка возможных преступников мне удастся только тогда, когда я закончу расследование. Интуиция моя, впрочем, давно утверждала, что Илья здесь ни при чем, но даже если она сошла с ума от признательности, что ж: буду лично носить ему цветочки и тортики в тюрьму…
Подлечившись и вывалив на голову ни в чем не повинного доктора свои любовные страдашечки, я несколько воспрял и даже заметил в голове пару одиноких мыслей о расследовании. Схватив их за хвост, пока не удрали опять, я уцепился за упоминание Ильи о званом ужине, который вот-вот должен был случиться на вилле, и принялся изо всех сил настаивать на участии в этом мероприятии: все-таки прекрасная возможность и понаблюдать за подозреваемыми в их естественной среде обитания, и побалакать с ними, да и подслушать тоже. Сыграть аристократа после того, сколько я их тут навидался за эти дни, мне труда не составляло, но все упиралось в костюм и причесон: те игривые локоны пастушьей собаки, что обычно были у меня на голове, явно не подходили к случаю.