В общем, покидал я аудиторию под завистливыми взглядами и с эйфорией в душе. Если мне удастся проявить себя с хорошей стороны, то о будущей работе можно уже не беспокоиться. А родители, так и вообще будут на седьмом небе от счастья.
Правда, всё настроение значительно померкло, когда в коридоре столкнулся с Артуром. Он заскочил в класс практически перед преподом и первым покинул, ответив на билет. А теперь стоял, ссутулившись у окна. И плечи его подрагивали, будто от неслышных рыданий.
- Артур?
Он обернулся. Нет, он, конечно же, не плакал! Ведь настоящие мужики не знают слёз, ведь так?! Но лучше бы было иначе, потому что лицо у него было такое! И не знаю, чего в нём было больше: злости или боли?
- Слышал? – коротко и хрипло спросил он.
Ах, да! «Матрица»! Это же, кажется, была его команда…
- Утром в новостях.
- Ты представляешь, я должен быть ему благодарен за то, что не был вчера с ними вместе! – Кулак впечатался в стену, оставив на краске бурый след, а Артур, казалось, даже не обратил внимания ни на боль, ни на то, как шарахнулись в сторону, шедшие мимо девушки. – Я улыбался и покорно кривлялся перед друзьями отца! Приём в этом грёбаном посольстве!
- Ты ничего не мог бы изменить…
- Да! Не мог бы изменить, только я мог бы быть с ними! Понимаешь, с ними!!!
Артур резко обернулся и впился в меня совершенно безумным гневным взглядом, будто видел на моём месте кого-то другого. И я совершенно не знал, что мне делать.
«Надо подучить психологию…» - пришла совершенно несуразная в этой ситуации мысль. Показалось, что даже время застыло на мгновение.
- Толик, Ванька, Марат… что теперь делать?.. – внезапно тихо просипел он. – Я, ведь, после ухода ни с кем из них даже не поговорил, не объяснил ничего. А теперь поздно…
- Они погибли? Точно? – глупый вопрос. Совершенно нелепый с позиции нормального человека, но мне слышалась в совмещении имён ребят и позиции смерть какая-то фальшь.
- Нет, - глухо ответил Артур и поник, будто шарик из которого выпустили воздух. – СМИ рано их хоронит. Все они в глубокой коме, и надежды никакой нет. - Усмехнулся и продолжил. – Отец обещал, что уже сегодня их перевезут в то самое экспериментальное крыло «Гипноса», где находятся те игроки, которых нам Богомол показывал, и постараются вытащить с помощью новейших разработок. – И скривившись, передразнил. - Если я буду хорошим мальчиком и покорно стану выполнять его волю, то мне даже разрешат на них посмотреть.
- А ты?..
- Как всегда! – ещё один удар в стену. Но на этот раз, отрезвляющий. Парень глянул на свои разбитые донельзя костяшки, потряс рукой, осознавая боль физическую, а не душевную. – Притворюсь, что кроток, как овца… бли-ин, но если я хотя бы что-то могу сделать для друзей, то сделаю…
-Ура! Ура! Ура! Я всё сдала! – мимо пронеслась счастливая Алина. – Сем, меня не жди, у меня дела!
Кажется, она даже не заметила в каком состоянии Артур. Как и то, что мы в кои то веки нормально разговариваем, а не цапаемся, как два озлобленных пса.
- Пошли, что ли? – спросил я его.
– Ты в «Скалу»? – уже почти спокойно осведомился он. Гнев и раздражение уступили место отстранённой апатии.
- Туда… - со вздохом произнёс, пытаясь представить, что там сейчас творится.
- Тогда поедем. – Пригласил он меня. – По пути ещё близнецов наших захватим.
Из того, что стало известно Артуру, получалось, что ребята из команды «Матрица» отравились нейротоксином, сходным по формуле с тем, какой содержится в рыбе фуга. Только нюанс состоял в том, что рыбы на праздничном банкете не подавали даже в нарезке - так утверждал менеджер. Но, конечно, вряд ли такое могло быть. Следственная бригада действительно хранила свои выводы при себе не только от журналистов.
Причём странно было то, что пострадали в той или иной степени, исключительно, только члены команды. Все гости отделались лёгким испугом. Хуже всех пришлось ядру «Матрицы»: капитану, его помощнику и заместителю. Меньше года назад к их созвездию принадлежал и Артур. Именно этот факт позволил Бекетову-старшему пнуть сына в самое больное место, указав, что если бы ни его отцовское предчувствие, то он, Артур, пострадал бы так же и валялся в собственном дерьме … последние слова парень процедил сквозь зубы. Надо полагать, он не поделился и десятой долей того что услышал.
Видимо, ему совершенно не с кем было поделиться. А боль и обида выжигала в душе такую пустыню, что он решил довериться мне.