И, конечно же, я выбрал прямой путь.
***
Уже через сотню шагов по всё сужающимся и темнеющим улочкам, уводившим меня всё дальше от центра, случилось вполне закономерное: встреча со здешними гопниками.
Новизна и сказочность происходящего пьянили глупую голову. Здесь ещё был вполне себе нормальный район, сравнимый по архитектуре со старинными кварталами Праги. И я, раззявив рот, и от восторга, чуть ли не пуская слюни пузырями, таращился на эти многочисленные башенки, балкончики, стрельчатые и арочные окошечки, кованые решётки и прилепленные к стенам фонари, созерцал черепичные крыши и необычную каменную кладку. В общем, ощущал себя беззаботным туристом в цивилизованной стране, полностью забыв о том: кто я здесь, для чего и что это за мир.
Резкий толчок в спину, придавший мне значительного ускорения, сбил радужное настроение.
«Получен урон здоровью пять единиц» - раздался голос с небес.
И я рухнул на колени, едва успев выставить руки, чтобы не ткнуться мордой в грязь или в потёртые сапоги с металлическими набойками. Дружный ржач уличных хулиганов издевательски умножился, отражением от стен.
Решив не рисковать, почти не меняя положения тела, огляделся. Громил было трое, и настроенная с помощью стражницы система тут же опознала в них человека, орка и оборотня. И мою инертность они восприняли превратно.
- Эй, Серый, - пробасил орк за спиной, обращаясь, явно к главарю, у ног которого я замер, - это же нуб! Слабак! С него и взять-то нечего… только один эльфийский клинок.
Этот на самом деле серокожий гигант держался мускулистой лапищей за один из многочисленных кулонов, пёстрой связкой свисавших с могучей шеи и, явно, читерствовал, сканируя им меня. У него самого был всего лишь второй ранг в карьере разбойника и умение считывать информацию с закрытых объектов, ему позволял какой-то артефакт.
- Эльфийский, говоришь… - прорычал главарь, опасно, в первую очередь для своего здоровья, склоняясь надо мной. – А не тот ли это клинок, что похитили на днях у Паладина Серебряного Ручья?
- А давай его прибьём, - пробасил орк, - и меч себе заберём!
- Что ты, Грыгх! – издевательски глумится человек, поглаживая себя по новенькому кожаному доспеху.
Его шляпа с пером, залихватски, съехала набок. Ворот расстёгнут и видна короткая тощая шея в волосках. Его вид был потешным, но учитывая ситуацию, мне совсем не до смеха.
– Это же желторотый нубик! Сам видел, как он зенки на наши красоты таращил. Его нельзя обижать, а то ещё расплачется…
Не стал реагировать на столь грубую провокацию. Вступать в дискуссию с отморозками – последнее дело. Сосредоточился на главном.
Пожалуй, Серый был самым опасным противником из этой тройки: третий начальный ранг в карьере Разбойник. Это единственное, что он не скрывал, выставляя, как почётное звание для устрашения мирных граждан или таких слабаков, каким был или казался я тогда. Только он просчитался, само название «третий уровень» мне ни о чём не говорило: ни о навыках, ни о силе – ни о чём, а учитывая, что в комнатушке инспектора я завалил метаморфа десятого уровня, этой цифрой меня было не напугать.
Мой старичок учитель по самбо часто повторял перед занятиями о том, что главную черту характера уличного преступника составляет – подлость. Так почему я должен изображать из себя благородную жертву? Да, никогда!
Странно, за всю свою жизнь мне ни разу не пришлось участвовать в стычках с уличной гопотой. Так, парочка почти церемонных дуэлей в школе и колледже не в счёт. И сердце учащённо забилось. Взгляд невольно заметался, оценивая положение противников и узость тупичка, в который меня загнали. Один против троих – это не шутка! Тем более что у них опыта больше. Но меня они не расценивали, как соперника вообще.
- Ты же, хороший мальчик, - приторно ласково пропел Серый, - и сам отдашь мне свою «прелес-с-сть»…
Разбойник склонился ещё ниже, возможно чтобы ещё больше деморализовать. И я начал действовать, сразу же почувствовав, что это тело движется значительно медленнее моего настоящего. Всё-таки права была моя подруга, когда советовала первым делом найти тренировочную площадку! Но теперь уж поздно сожалеть.
Авось, свезёт!
Распрямляюсь, будто сорвавшаяся с фиксатора пружина, скольжение под оттопыренную в жесте левую руку Серого. Захват, бросок. И он впечатывается головой в стену, едва не пробивая текстуру. Оставляю его сползать, размазывая кровь по серому камню.
Тут же раздаётся глас небесный: