— Например?
— Пожалуйста! Они захотели побыть наедине, чтобы откровенно поговорить друг с другом.
— Я что-то не совсем понимаю.
— Да что тут понимать! Кармелита очень любила Максима. Но он погиб. Она выносила траур по нему. Но Кармелита — живой человек. Живой, страстный. Ей же любить хочется. А тут такой золотой человек, как Миро. И она страшно переживает из-за этого нового чувства. Понимаешь? Максим и сейчас стоит между ними. Они не могут предать его память. Но чем больше они запрещают себе любить друг друга, тем сильнее это чувство…
— Да… — протянул Астахов. — Надо же. А я ничего не замечал. Оказывается, как плохо я знаю Кармелиту…
— Не расстраивайся, Коля. Я ее с младенчества растил, и то каждый день узнаю что-то новое.
— Пожалуй, ты меня успокоил. Если Миро рядом с ней, нам не о чем беспокоиться, он хороший парень. С ним Кармелита в полной безопасности.
Рыч лежал с закрытыми глазами. Степка и Люцита на цыпочках вошли в палату. Но Рыч тут же открыл глаза, усмехнулся.
— Зря вы это… на цыпочках. У меня все наоборот. Когда ко мне тихонько подходят, я тут же просыпаюсь.
Уже не таясь, Люцита подошла к нему, все еще бледному после операции. Поцеловала любимого в лоб, поправила подушку и отчиталась:
— Я привела Степку.
— Вижу. Пожалуйста… оставь нас одних, поговорить надо.
— Хорошо. — Люцита подала Степке знак глазами, мол, не обижай больного, и нехотя ушла.
Степка взял свободный стул, подвинул его поближе к кровати и сел напротив Рыча. Тот посмотрел ему в глаза:
— Хорошо, что ты пришел. Хотя я знаю, как ты меня презираешь. И, несмотря на это, все-таки здесь. Спасибо тебе.
Степка сконфузился:
— И ничего я тебя не презираю. Просто чужой ты в таборе…
— Не надо меня обманывать, Степан. Я хорошо понимаю твои чувства. Ты с детства, с малолетства любил Люциту. И уж, конечно, желал ей лучшей доли, чем жить с таким бандитом, как я.
Степка молча усмехнулся.
— Молчишь?.. Молчи. Можешь не отвечать. Я и так знаю, что ты думаешь обо мне. Если бы ты знал, сколько раз я отговаривал Люциту, сколько убеждал ее не связываться со мной — но все бесполезно. Ты ведь знаешь ее дольше меня. И представляешь, какой она может быть упрямой. Если уж что-то решила, то…
— Да. Но ты бы мог сам отступиться от нее и просто уйти из этого города.
— Степка, Степка, я ведь хотел… Столько раз хотел уйти от нее, чтоб не портить ей жизнь. А вот не смог. Я ведь тоже всем сердцем прикипел к Люците. Иногда даже думаю, что если бы ушел от нее, то для нее, как для всякой женщины, это стало бы еще большим потрясением. «Так он меня бросил!»
— Рыч, ты извини, я не хочу тебе ничего плохого. Но мне трудно тебя слушать.
— Да, да. Я все понимаю.
— Может лучше впрямую скажешь… О чем ты хотел со мной говорить?
— Да, конечно. Я просто думал, что надо как-то войти в разговор, пояснить… Но… В общем, тут такое дело. Врачи не уверены, что я выкарабкаюсь… А если даже и выкарабкаюсь, то впереди суд. А там, кто его знает, что будет… Ты же понимаешь, тюрьма, зона — такое место, раз вляпаешься, потом трудно выбраться.
— Ты хочешь, чтобы я тебе посочувствовал?
— Честно говоря, нет. На это я не особенно рассчитывал. Я думал совсем о другом.
Степка старался быть доброжелательным, но это ему плохо удавалось. Как он ни старался, на лице проступала ироничная улыбка.
— Так вот, Степан. Слушай! — Чувствовалось, что Рычу непросто произнести то, что он задумал сказать. — Короче говоря… если со мной что-то случится… Я прошу тебя… позаботиться о Люците.
— Мог бы и не просить, — недовольно произнес Степан. — Я и без твоей просьбы не оставил бы Люциту в несчастье.
— Нет, ты не совсем правильно понял меня. Я понимаю, что ты ее не бросишь, но я знаю и Люциту. Она настоящая цыганка! Очень преданная. И, что бы ни произошло, она станет хранить мне верность. Но я не хочу этого.
— Да? — спросил изумленный Степка.
— Да, — спокойно ответил Богдан. — Я ведь и вправду крепко люблю ее. И помирать мне трудней будет, если я буду знать, что и ее жизнь после этого пройдет напрасно.
Собеседник Рыча замер в изумлении. Ему трудно было поверить в то, что он слышал. Оказывается, бандит Рыч может быть настолько благородным!.. Вот уж правда, любовь к женщине осветила и преобразила его темную душу.
— Так вот, хорошенько запомни, что я скажу. Если со мной что-то случится, передай эти слова, эту просьбу Люците. Я хочу, чтобы она смогла создать семью с хорошим любящим человеком… С тобой! Не уверен, но, может быть, если она узнает от тебя, что мы говорили об этом, что это была моя воля… Тогда есть надежда, что она послушается…