— А регистратура тут при чем?
— Ой, я сам точно не знаю, там что-то в карточках смотрели, сличали, сравнивали… Это все неважно. Главное — вывод. Знаешь, какой у них вывод?..
— Ну давай, давай рассказывай. Не томи.
— Погибшая, угадай кто?
— Ладно, Игорь. Говори уже!
— Погибшая — Олеся Платонова!
— Как?
— Так! Ты понимаешь, что это означает? А? Подумай хорошенько…
Тамара не знала, что сказать. Жизнь опять понеслась в таком быстром темпе, что она порой теряла связь с действительностью.
— Ну вот — и этот человек упрекал меня в глупости и близорукости! Представь себе Астахова. Вот он узнает о смерти Олеси. Потом о смерти Кармелиты. Как, наверно, ужасна, невыносимо ужасна станет его жизнь после этой потери… Тебе так не кажется?
И только теперь Тамара поняла все. Игорь намекает на то, что если инсценировать самоубийство Астахова, то в сложившихся обстоятельствах оно будет выглядеть очень естественно.
— Самоубийство? — прошептала она.
— Да. «Главный управский бизнесмен Николай Андреевич Астахов не выдержал обрушившегося на него горя. И свел счеты с жизнью». Примерно так будет написано в местной прессе.
— Постой. Но ведь Кармелита еще жива…
— Не страшно. Скоро умрет. Вот я тут через верных людей прикупил яду, который действует где-то так через трое суток после употребления. То есть как раз сегодня пора подливать.
— Что ж, — медленно сказала Тамара. — Наверно, ты прав. Хотя… постой, а ты уверен, что мы все правильно рассчитали?
— Тома, не увиливай. Мы так долго это все обсуждали, что никакой ошибки быть не может. Нужно идти на дело. Ты знаешь, я даже готов пойти вместе с тобой.
— Ух, какие мы смелые! Нет уж, сегодня тащиться в дом к Астахову точно не нужно. Такая сладкая парочка — это только лишние подозрения. Я одна пойду. Если что, скажу, пришла за вещами, поскольку не все еще забрала. Вот только надо подумать, куда налить яду?
— Мне сказали, он совершенно безвкусный. Ну или почти безвкусный…
— А ты проверил?
— В каком смысле?
— Ну попробовал?
— Нет, — виновато сказал Игорь, и только потом раскусил ее злую шутку. — Ха-ха-ха! Ну спасибо, Томочка. Я еще ядов не пробовал. В общем, яд бесцветный и почти безвкусный. И я уже даже купил резиновые перчатки, чтобы не оставить нигде никаких следов и флакончик выбросить.
— Нет, Игорек, вот тут ты не совсем прав. Кое-какие следы нужно оставить.
— Не понял…
— Если мы хотим, чтоб была инсценировка самоубийства, то следы оставлять нужно. Только не наши, а астаховские… Знаешь, а ведь я уже все придумала.
— Да? А ну-ка давай поделись.
— У нас дома. То есть, теперь уже конечно, не у нас, а у него, у Астахова дома, на кухне есть кувшинчик. Он там отстаивает чистую кипяченую воду. Причем ни я, ни Антон из него никогда не пили. Мы больше соки любим. А вот Коля вечно попивал.
— Так-так-так. И что?
— Сейчас, когда на него начнут сыпаться страшные известия, ему, конечно, будет очень плохо. Прямо скажем — хреново. Чтоб сердечко успокоить, он возьмет коньяку. А наутро потом целый кувшин точно выпьет. И оставит свои отпечатки пальцев на кувшине. А яд я пересыплю в какую-то из баночек на кухне, до которых он точно дотрагивался. Так потом, когда он помрет и милиция будет шмонать всю кухню, будет установлена картина самоубийства.
— Тома, ты гений! — только и смог сказать Игорь. — Ты, а не этот чертов Форс! Который у нас всегда под ногами путался…
Жаль, что Леонид Вячеславович не слышал последних слов. Жаль также, что он вообще не знал о замысле Тамары и Игоря, иначе без труда нашел бы во всех их построениях одну огромную ошибку. Объяснил бы, что Кармелита с Миро после взрыва в катакомбах погибнут только физически. Но юридически станут «без вести пропавшими», поскольку тела их не найдены. А в сложных случаях с наследованием такая формулировка — совсем другая история…
Впрочем, что об этом говорить, если грамотный юрист Форс все равно ничего этого не знал, не слышал.
Глава 35
Рубина пришла в конторку к своему Паше. Она любила смотреть, как он работает. А кроме того, обед принесла. Но Паша только кивнул ей головой и куда-то умчался по срочному делу. Да уж, лучшего директора для автосервиса можно и не искать. За год Пал Палыч довел до ума весь комплекс. И ремонтную часть, и заправку, и кафешку с магазином. Вот уж теперь все это наконец-то приносило Астахову такую прибыль, на какую изначально он и рассчитывал.
Пока Паша где-то бегал, Рубина разложила карты. Ничего хорошего они ей не говорили. Когда Палыч вернулся в контору, Рубина посмотрела на него тревожным и даже испуганным взглядом.