Соня смущенно улыбнулась, а Миро сказал, что нужно возвращаться к их идее — строительству большого дома для табора.
— Но ведь у меня нет опыта в сфере строительства, — засмущалась вдруг Соня. — А в таких масштабных проектах нужен очень опытный юрист. Могу не справиться.
— Здрасьте! Ты ли это? Я не узнаю свою Соню! Ты же сама хотела в этом участвовать! Вспомни, наши переговоры по дому начинались не так уж плохо. А уж теперь… Ты же вытащила меня из тюрьмы за один день! При том, что это — первое твое уголовное дело!
— Не знаю, Миро, страшновато как-то…
— Опыт — дело наживное. Главное — я могу тебе доверять.
Соня была счастлива. Никогда еще крылья любви не поднимали ее так высоко. И, конечно же, она согласилась.
— Вот и замечательно! — не уставал радоваться Миро. — Только давай на этот раз пойдем не к Астахову. Хоть я ничего и не крал, но, боюсь, осадок у него все равно, как говорится, остался. Надо поговорить с Зарецким. Причем я приду к Баро с собственным юристом!
И он уговорил ее идти к Баро прямо сейчас, тем более что отойти далеко от дома Зарецкого Соня не успела.
Увидев Миро, Зарецкий просветлел и встретил их с распростертыми объятиями.
— Господи, мальчик мой, как же я рад тебя видеть! Я знал, я верил, что тебя освободят! — Баро все не хотел выпускать парня из своих рук.
— Это все — мой адвокат! — вставил наконец Миро, кивнув на девушку.
— Соня? — удивился Зарецкий.
— Да.
Миро рассказал ему, как адвокат Орлова добилась его освобождения.
— Ну я вижу, Соня, что ты не только красавица, но и умница! — улыбался Баро.
— Такая умница, — подхватил Миро, — …что я решил пригласить ее для обсуждения с тобой одного моего проекта. Не возражаешь?
— Ну конечно же, нет. Тем более что об этом проекте я уже слышал. Правда, не от тебя, а от Астахова.
— Извини меня, так вышло…
— Я хочу, чтобы ты знал, сынок, — ко мне ты можешь обращаться в любом случае!
— Спасибо. Ну… Вот я и обращаюсь.
— Вместе с Соней? Теперь без адвоката никуда? — пошутил Баро.
— Миро думает, что я могу быть полезной в юридических вопросах… — окончательно смутилась Соня.
Но Баро рассмеялся очень добродушно:
— Ну что ж, давайте поговорим!
Тамара накрыла на стол прямо в гостиничном номере и даже достала откуда-то бутылку шампанского. Стали закусывать.
— Тамар, — спросил ее Игорь, — вот, допустим, все у нас уже вышло благополучно, и мы получили астаховское наследство. Антон — свою часть, мы — свою. Что дальше?
— А дальше я хочу уехать отсюда к чертовой бабушке! С тобой и с Антоном.
— А если Антон скажет: «К тебе, мамочка, я присоединяюсь. А вот к тебе, папочка, нет!» Кого из нас ты выберешь?
— Ну зачем же ставить меня перед таким выбором, Игорь?!
— И все-таки?..
— Знаешь что? Давай решать проблемы по мере их поступления! Сейчас главное — Кармелита! Где канистры с бензином?
— В багажнике твоей машины.
— Вот и хорошо. Давай выпьем за то, чтобы все прошло без сучка, без задоринки!
— Прекрасный тост!
Чокнулись, выпили. А потом решили скрепить будущее злодейство любовью.
Вечерело. Где-то у обочины дороги, километрах в шестидесяти от Управска, стоял Рука. Неподалеку, в кустах, сидел Леха с двумя черными пластмассовыми тубусами. Рука то и дело посматривал на часы и заметно нервничал. Мимо проезжали редкие автомобили. Наконец один из них притормозил и остановился. Открылась дверца, но из машины никто не вышел. Рука тихонько свистнул. Подбежал Леха с тубусами и сунул их в машину. В ответ Рука получил из машины пачку денег и стал их пересчитывать.
— Не боись — у нас все точно! — сказали из машины, дверца захлопнулась, и картины Дюрера уехали восвояси.
А Рука все пытался пересчитать стодолларовые бумажки в наступившей темноте.
К кому было идти Земфире? Только к дочери. И она прибежала к Люците. Та, по счастью, была в палатке одна. Рыч весь день пропадал с Васькой на репетициях, охранял мальца.
Земфира была в слезах.
— Мамочка, что случилось? — бросилась к ней дочка.
— Я потеряла его… — отвечала Земфира сквозь рыдания. — Он никогда меня не простит!
Люците не надо было долго объяснять, что случилось, — она теперь и сама видела гораздо больше других.
— Мама… Я все время чего боюсь… А вдруг Баро подумает, что ты ему изменила?
Удивленная Земфира посмотрела ей в глаза:
— Именно так он и подумал…
— О Господи!..
— Это Божье наказание мне, Люцита. Я все потеряла — дар шувани, уважение, любовь. Это расплата за мои грехи! Если бы я не обманула Баро, всего этого бы не случилось… Рамир не простит мне лжи! Но он так мечтал о сыне…