— Приходил Зарецкий по поводу всей этой истории с выкидышем его жены. Зачем ты навел его на меня?!
Игорь отмалчивался.
А Тамара с уже сделанной новой прической стала надевать свои украшения. Сменила сережки, прикрепила к блузке брошь. И стала искать что-то еще.
— Ты куда это наряжаешься? — робко спросил сожитель.
— Да вот, прикидываю, в чем буду на открытии выставки и цыганском спектакле в театре.
— ???
— Что смотришь? Буду оттуда тебе звонить, все ли цыгане во главе с Зарецким там и свободен ли путь к их конюшне с этой девчонкой, — объяснила она, продолжая что-то искать. — Так, Игорь, где мое кольцо?
— Какое кольцо?
— Не делай из меня дуру — ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Где кольцо?!
— А я откуда знаю?
— Продал? — Игорь мог ничего и не отвечать — Тамаре и так все было ясно. — Мерзавец! Я не дала тебе денег, так ты решил стащить мое кольцо?
— Мне нужны были деньги, — глухо пытался оправдаться ее любовник. — Для нашего общего дела. А ты думаешь, что все эти сведения о Кармелите я добыл даром? Пришлось кое-кого подпоить, кое-кому заплатить. Поиздержался, Томочка!
Тамара бросила на него полный презрения взгляд. Потом достала из сумочки деньги и сунула их Игорю.
— Это мне на расходы? — спросил тот, совсем растерявшись.
— Это чтобы ты пошел и выкупил обратно кольцо. Немедленно! Оно мне дорого как память.
Игорь, сунув деньги в карман, побрел к выходу.
— Иногда мне кажется, — грустно проговорила Тамара ему вслед, — что если тебе понадобятся деньги, а у меня их не будет, то ты продашь и меня.
— Ну что ты, Тамарочка! — повернулся он к ней, уже стоя в дверях.
Но Тамара не стала слушать оправданий. Только махнула рукой, чтобы Игорь скорее шел выполнять ее поручение.
Ефрем Сергеевич позволил Астахову пройти к нему в кабинет вместе со спутницей — зачем лишний раз ссориться с богатым человеком? Развернул перед ним изъятую на квартире у Руки с Лехой картину с тремя женщинами над рекой.
— Николай Андреевич, эта картина из вашей коллекции?
— Да. Я подтверждаю, что это моя картина. А где остальные?
— Пока мы нашли только эту.
— И где же, если не секрет?
— Пока операция не закончена, для всех… секрет. Но вам могу сказать, что сегодня мы взяли двух опасных рецидивистов. У них и нашли эту картину.
— А кто они? — не удержалась и влезла в разговор Алла. — Цыгане?
Астахов посмотрел на нее с укоризной, а Солодовников с удивлением.
— Нет, не цыгане.
— Но где же, в самом деле, остальные картины? Что говорят эти ваши рецидивисты? — раз начав, остановиться Алла уже не могла.
— Они, естественно, пытаются все отрицать, — сдержанно отвечал следователь. — Николай Андреевич, я хотел бы предложить вам их опознать. Возможно, они вам когда-то встречались.
— Скажите, — опять вмешалась Алла, — а эти люди специализировались на краже произведений искусства?
— Вообще-то они специализировались по другим делам… — Нет, эта женщина определенно начинала раздражать Ефрема Сергеевича. — И как они решились на кражу картин, нам еще предстоит выяснить. Установить круг общения, отработать связи…
— Тогда я могу быть вам очень полезна.
— Вы?! — вытаращили глаза и Солодовников, и Астахов.
— Я знаю очень многих, кто интересуется произведениями искусства. Включая мелкую шушеру, которая вокруг таких людей крутится.
Тут и Николай Андреевич понял, что она имеет в виду.
— Ефрем Сергеевич, я думаю, в этом вопросе мы действительно можем Алле Борисовне полностью доверять. У нее богатый опыт.
— Я без малого двадцать лет занимаюсь картинами и кое-что в этом понимаю, — пояснила следователю сама Алла.
— Ну что ж, хорошо, я не возражаю. — Солодовников вышел, оставив Астахова и Аллу одних.
— А ведь я был прав, Алла Борисовна, — как видите, картины украли не цыгане.
— Подождите утверждать это раньше времени, — фыркнула Алла. — Ведь нашли пока всего одну картину.
— Но нашли ее не у цыган.
— Николай Андреевич, а почему вы их так рьяно защищаете?
— Просто я не люблю, когда кого-то обвиняют бездоказательно.
— Ну что ж, подождем, пока будет найдено все остальное.
Земфира разыскала дочь в больничном коридоре. О том, что Люцита уехала вместе со «скорой помощью», которая увезла Рыча, сообщил Земфире неугомонный Васька.
— Девочка моя! — бросилась она к Люците. — Что случилось с Богданом? Как он?
— Он в реанимации. Операция прошла хорошо, мама. Но пуля была в самом сердце. Врачи надеются, что самое худшее уже позади.