Глава 23
Земфира и Люцита все сидели, обнявшись, в больничном коридоре. В реанимационную палату, куда после операции перевезли бесчувственного Рыча, никого не пускали.
— Ничего, дочка, — утешала молодую цыганку мать, — Богдан молодой, сильный, организм у него крепкий…
— А Васька? — вдруг перебила ее Люцита. — Васька же теперь будет считать себя виноватым в том, что случилось с Богданом! Ты успокой его, мама. А то вдруг он, не дай Бог, опять говорить не сможет.
— Я постараюсь, дочка.
— Богдан не умрет! — вдруг закричала Люцита, да так, что было слышно в соседних палатах.
После дикого нервного напряжения во время многочасовой операции Рыча, у нее начиналась истерика. Из глаз брызнули слезы, и она зарыдала, уткнувшись в Земфирино плечо.
— Он не может умереть, мама! Ведь он для меня — все в этой жизни! Я не отпущу его!
— Конечно-конечно. — Мать гладила ее по волосам. — Он будет жить, доченька. Обязательно будет жить! Надо только верить. Верить и ждать. Слышишь меня? Будет жить обязательно!
— Да, мама, ты права. — Люцита утерла слезы. — Надо верить и ждать, надо быть сильной. И нельзя плакать…
Они постарались улыбнуться друг другу.
— Я горжусь тобой, дочка…
Почти совсем протрезвев от страха, Игорь вошел под мрачные сырые своды подземных лабиринтов. Углубился на несколько шагов в темноту, споткнулся обо что-то, громко чертыхнулся и тут же услышал прямо рядом с собой голос:
— Ты меня звал?
— Леонид Вячеславович?! — Голос у Игоря с испугу дрожал. — Здравствуйте.
Поджидавший его Форс включил фонарик.
— Ну что ж, не побоялся сюда прийти. — Леонид Вячеславович был, как всегда, спокоен. — Значит, то, что ты так хочешь мне сказать, важно не только для меня, но и для тебя.
— Важнее для вас, — храбрился Игорь.
— Посмотрим. Говори, зачем пришел?
— У меня есть кое-что, лично вас касающееся.
— Конкретней!
— У меня есть пленка, на которой записан один очень интересный разговор…
— Интересный для кого?
— Для вас. Ну может, и для милиции. Это уж как дело пойдет.
— Ты что же, решил меня шантажировать? — Форс сначала пристально посмотрел на Игоря, а потом от души рассмеялся. И от этого смеха, многократно усиленного гулким катакомбным эхом, Игорю стало совсем жутко.
— Зря смеетесь, Леонид Вячеславович, — выдавил он из себя, всеми силами стараясь не показать перед Форсом свой страх. — У меня в руках такой компромат на вас, что если он только всплывет…
— То что? В тюрьму сяду?
— Ну да…
— Нашел чем пугать. — Форс достал платок, вытер глаза после искреннего смеха и стал вдруг очень серьезен. — Ну давай, показывай свой компромат.
Игорь поспешно достал пакет с диктофоном.
— Вот… — Но он не успел закончить, как Леонид Вячеславович вдруг резко выхватил пакет из его рук. А когда Игорь попытался что-то сказать, то Форс тут же его перебил:
— Спокойно, спокойно! Я же не могу покупать кота в мешке. Я должен сначала послушать.
— Из моих рук, — попробовал было настоять на своем Игорь, но адвокат вновь его оборвал.
— Так, Игорек. Не ной! Пленка уже в моих руках. Сначала послушаю, потом поговорим. — И, достав из пакета диктофон, Форс нажал кнопку.
— Послушайте, как я могу успокоиться! — говорила на пленке Тамара. — Вы убили женщину!
— Да-да, конечно, — игриво отвечал ей голос Форса. — Вот этим самым шампанским и убил.
— Леонид, не нужно превращать преступление в шутку. Вы решили свалить на меня все?! Вы зачем-то убили цыганку, а чтоб обеспечить себе алиби, и меня впутали в эту историю!
— Что ж, давайте поговорим по-взрослому. Я действительно заранее побеспокоился о том, чтобы сделать себе алиби…
Леонид Вячеславович выключил диктофон.
— Все верно, это наши голоса. Мой и Тамары.
— Там и дальше очень интересно, — ухмыльнулся Игорь. — Про машину Зарецкого, которая должна оказаться неисправной, и про Максима… Ну что скажете?
— Пленка хорошая, слов нет. Чрезвычайно познавательная. Остается один вопрос: кто еще о ней знает?
— Никто, — не задумываясь, соврал Игорь.
— Никто? Ты ее больше никому не хотел продать?
— Нет. Никому. Только вам. Я же знал, что вы лучший клиент.
— Интересно знать, откуда она вообще у тебя взялась. Неужели записывал ее ты? Или Тамара?.. Больше некому.
— Неважно, кто записал. Главное, что она у меня. А если захотите, будет у вас.