Кармелита посмотрела на него со всевозрастающим подозрением.
— Та-а-ак, начинается! В прошлый раз, когда мы с тобой оставались наедине, помнится, ты уже что-то хотел от меня?
— Помню. Но это было в другой жизни.
— Тогда объясни мне, в чем дело?
— Хорошо. Какое-то время никто не должен знать, что ты жива.
— Почему?
— Потому что твоя жизнь в опасности. Понимаешь? На тебя охотятся. Поэтому твоя безопасность сейчас в одном. Чтоб никто не знал, что ты жива. И что ты здесь.
Глава 29
Вчера на сцене, делая предложение, Сашка чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Но как же быстро все это счастье провалилось в тартарары. Его побег из конюшни обернулся пожаром и гибелью Кармелиты. Конюх никак не мог успокоиться. И утешить его не могли ни водка, ни Марго.
Приняв очередную стопку, Сашка опустил голову на руки и зарыдал. Маргоша погладила его по голове:
— Ну хватит тебе, Сашка, родненький… Ну хватит, ну… ну перестань, ну?! — А дальше женщина сказал, что-то для нее вообще невероятное: — Ну выпей еще, что ли…
Сашка поднял заплаканное лицо.
— Да пойми же ты, Маргошенька! Жить мне не хочется и не можется. Я виноват в том, что случилось… Я!
— Ну почему? Ты же не мог знать о пожаре.
— Если бы я остался на конюшне, ничего такого не было…
— Ага! Сгорел бы тоже! Вместе с Кармелитой.
— Ну и пусть! Так бы лучше было. Зато сейчас не мучился б! Эх, где ж тебе все понять! Я ведь Кармелитушку нашу в три годика уже на лошадь посадил. Сам! Этими вот руками!
— В три годика? — ахнула Марго. — Она-то сама не испугалась?
— Она никогда ничего не боялась. И посадил я ее на такую клячу, которая несла ее тихо, плавно… кляча-то была смирная… Мы ее потом чуть подкрасили да на развод продали…
Марго налила ему еще стопку водки. Сашка выпил залпом не закусывая.
— Кармелитка… помню… еще говорила: «Надо же, как на карусели!» Вот такая была смышленая, умненькая… в три годика! А уж как выросла… И умница, и красавица… А я пошел на это дурацкое представление! И все загубил… Конюшня сгорела… вместе с Кармелиткой… — и снова заплакал.
— Сашка… ну успокойся, ну милый, перестань, не убивайся так. Горе — да, конечно, страшное горюшко. Но ты ни в чем не виноват, не надо плакать.
— Я — конюх. И я за все отвечаю, что на конюшне происходит. Вот ведь и огнетушитель столько раз собирался на более видное место перевесить. Да так и не сделал… Нет мне прощения. А как подумаю о Рамире, сердце вообще кровью обливается. За что ему столько бед на его голову?
— Да, ему сейчас тяжело.
— А мне, думаешь, легче? Рамир, он же мне, как брат! Кармелитушка, как племяшка… А она… в огне… ты понимаешь?
— Ладно. Выпей, помяни.
Сашка хлопнул большую рюмку. И вдруг замер, как будто прислушиваясь к себе.
— Все, Маргошенька. Все. Больше сегодня пить не буду. Как бы тяжело ни было. Мне ж еще лошадей перегнать на другую конюшню. Так что хватит. Пошел я, делом займусь.
— Иди, родненький. Иди.
А когда Сашка ушел, Маргоша задумчиво произнесла:
— Да-а-а. Он же от выпивки никогда в жизни еще не отказывался. А тут… Надо же так переживать. Бедный мой… И за что нам горе такое?..
Приоткрылась дверь гостиничного номера. Сначала показалась бутылка шампанского. А вслед за ней появился Игорь. Лицо его сияло улыбкой?
— Ба-бах! — Он дернул бутылкой и издал звук, имитирующий выстрел шампанского. — То-моч-ка! Это я.
— Ну что? — нетерпеливо спросила она.
— По-бе-да! — сказал Игорь торжествующим шепотом и начал напевать нечто маршеобразное.
— Ну?! Что там на улице? Говори, говори, поподробнее.
— Слушай! В городе только и говорят о пожаре на конюшне Зарецкого!
— Так?! Ну мерзавец этакий, не тяни?! Что говорят?! Только о пожаре, больше ни о чем?
— А еще говорят, что погибла там дочка Зарецкого… КАРМЕЛИТА!!!
Тамара расплылась в улыбке, бросилась на шею любимому:
— Игорь! Игорь!!
Поцеловавшись, они отпустили друг друга. Игорь выстрелил шампанским. На этот раз по-настоящему. Чокнулись, выпили.
— А вообще, странно, — сказал вдруг Игорь.
— Что? Что именно?
— Если вдуматься… мы убили человека… точнее, я… И как, вот вообще по классике мы проходили… Как там? «Преступление и наказание». Это должно было меня всего перевернуть. Так же? А у меня почему-то внутри ничего не шевелится…
— Не шевелится, потому, что ты не осознал еще, — заметила Тамара. — Ничего, еще догонит.
— А у тебя большой опыт?
— Нет, не большой. Тем более если бы ты застрелил или, например, перерезал ей горло…