Вот же пустослов. Неужели нельзя было просто сказать: «Я».
— Рядом никого нет?
— Нет. Я один. А ты что уже ревнуешь?
— Ага. И даже детектива наняла. Послушай, хватит шутить. Кармелита жива! Ты понимаешь, что это значит?
В трубке воцарилось молчание.
— Игорь! Ты слышишь меня? Или ты уже в обмороке.
— Слышу. Но повтори, что ты сказала.
— Кармелита жива.
— Этого не может быть.
— Может!
— Ты меня разыгрываешь!
— Нет у меня времени ни на игры, ни на розыгрыши. Приходи в котельную, сам увидишь. Только быстро. Пока Антон не вернулся.
Игорь опять замолчал надолго. Вот всегда он так. То сам рвется в бой, то столбняк на него нападает.
— И прихвати веревки! Да не молчи же ты. Скажи, что все понял.
— Понял-понял… Но где я возьму веревки?
Все ему нужно объяснять. А самому хоть немного подумать?..
— В комнате горничной на этаже. Или в гладильной. Там белье сушится. Только незаметно. Если будет много народу, тогда лучше заскочи в хозяйственный, он тут напротив гостиницы. Все. Я тебя жду.
Антон не сопротивлялся. А даже с интересом ждал, куда его привезут и к кому доставят. Что же милиция приехала так быстро? Если строго говорить — то почему она вообще приехала? Неужели кто-то из соседей заложил? Вряд ли. Они Антона помнили. Ну не ходил он с год в этот дом — так и что? Когда долго живешь на одном месте, года летят быстро. Единственная мысль, которая должна была возникнуть при его появлении: «Ой, Антон пришел. Да, давненько его не видели…»
Нет, на соседей, пожалуй, грешить не стоит. Но в чем же тогда дело? Менты приехали так быстро, что вывод может быть один — они следили за домом. Потом, увидев, что в отсутствие Форса пришел человек, связались с начальством, спросили, что дальше делать. Там дали команду — везите к нам, мы посмотрим, кто да что. И тут разберемся. Если так, то интересно знать, за что на Форсов дом навесили наблюдение?
Впрочем, ждать недолго осталось. Вот уж и милицейские ворота показались.
Похоже, уныние надолго поселилось в Зубчановке. Все крепко горевали по Кармелите. (Мало кто тешил себя мыслью, что найденные останки — не ее.) И в такой атмосфере особенно хотелось открыться близкому человеку, поговорить с ним по душам.
Вот и Груша с детской беззащитностью обняла своего большого крепкого супруга.
— Халадо, мне страшно. Что происходит, почему нас все время преследуют несчастья?
Кузнец неопределенно покачал головой, пожал плечами:
— Этого никто не знает.
— Я знаю!
— Что ты говоришь?
— Я знаю почему. Сейчас я тебе все расскажу, все. Ты должен знать. И, может быть, после этого ты не захочешь меня видеть.
— Да прямо сейчас… — буркнул кузнец. — Не хочу даже слушать, видно, от горя у тебя помутился рассудок.
— Милый… Я прошу тебя, выслушай меня, не перебивай.
Халадо внимательно посмотрел на Грушу.
— Ты помнишь, когда я переживала, что не могу родить ребенка? Я думала, что не я в этом виновата, а ты. И тогда я решилась. В общем, ты был прав, когда подозревал меня и Сашку.
Халадо слушал Грушу молча.
— У нас было все.
— А почему ты именно сейчас решила все рассказать?
— Я и так очень долго терпела. Но больше не могу. Мне кажется, что моя измена к тебе и моя ложь навлекли беду на наш дом. И на Баро тоже. Все страдают из-за меня. Это я должна была быть там, в конюшне! Ты понимаешь, что это я во всем виновата? — еще мгновение, и Груша сорвалась бы на настоящую истерику. — Это я должна умереть вместо Кармелиты!
Но Халадо по-прежнему оставался непроницаемо спокоен.
— Если бы судьба хотела наказать тебя, она бы и наказала. Так что не наговаривай.
После крика у Груши начался истерический смех.
— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Нет, не успокаивай, все неправильно. Ты же должен презирать меня.
— Я не могу. Я люблю тебя, Груша. И, честно говоря, я давно знал об этом. Что ты с ним…
Груша удивленно вскинула на Халадо заплаканные глаза.
— Как? Как знал?
— Просто так: знал и все.
— Знал и терпел…
— Я все время ждал, когда ты скажешь правду. Все время ждал.
— А теперь?
— А теперь дождался. И хочу побыть один.
— Нет, нет, постой, погоди. Я должна… Я не могу не сказать. Что бы ты ни решил, знай — я всегда любила тебя. И буду любить. Я виновата перед тобой и должна быть наказана. Жестоко наказана. Подумай, чего я заслуживаю.
— Ну можно, конечно, было бы тебя прибить. Или Сашку. Или вас обоих. Но согласись: если бы я тебя убил, кого бы я стал любить?.. — довольно логично обобщил ситуацию кузнец. — Скажи… Почему ты не рассказала мне об этом раньше?