Дуся подняла голову. Она неспешно вытерла кулачком с подбородка грязную жижу, взирая на Хейд с удивлением. И слабо кивнула. Тогда вёльва, качнув величественно головой приказала:
- Умывай свою девочку, Сельма, одевай её и возвращайтесь. Нам нужно поговорить, – и присела на высокий стул в гостиной у окна, всей своей неподвижной, властной фигурой заставляя семейство Свенсов поторопиться.
Когда на лестнице затихли звуки шагов, вёльва бросила быстрый взгляд на Яннику, стоявшую недвижно с самого начала светопреставления:
- Спокойно, моя девочка, спокойно! – в негромком голосе вёльвы звучало сочувствие. – С Ригом разберёшься потом… Ты ведь тоже … ему не пара. Только он ещё об этом не знает.
***
- На лесопилке, вёльва Хейд, – рассказывала Дуська доверчиво и серьёзно, – что-то ужасное будет скоро. Я не сразу заметила. Дедушка Транум хороший, только старенький, и дочь его, тётя Ильгерда, тоже очень добрая, хорошая! Но у неё на спине черный цветок растёт.
- Черный цветок? – Хейд и Янника переглянулись.
- Ага! – закивала Дуся. – Очень страшный. Я его сначала не видела, ощущала только, ну как тревогу или опасность. А намедни он как стрельнул вверх чёрной россыпью. В меня случайно не попал. Я отскочила. А на собачку их прямо сыпануло много. Она и умерла, ещё полудня не случилось. Тетя Ильгерда так плакала! Вот тут уж я напугалась.
- Почему сразу не рассказала?
Дуся вздохнула печально:
- Так я говорила… Только вы не слышали… никто не слышал!
Взрослые растерянно переглянулись. А Янника вдруг вспомнила, как Дуська говорила про лесопилку, что там что-то нехорошее творится. Она посмотрела на Хейд и подтверждающе качнула головой, мол, действительно, говорила.
- А как же ты увидела этот чёрный цветок? – Хейд взяла девочку за ладошку.
- А чего его видеть? Он большой, огромный просто. Вон когда лихорадку ветер разносит по городу чёрными крупинками, то тут попробуй – разгляди. А не разглядишь, в рот понабьётся, потом лежишь неделю, болеешь, – совсем осмелела Дуська. – А тут и гадать не нужно.
Хейд улыбнулась, ласково погладила девчушку по голове:
- Спасибо, умница моя! – и добавила, глядя на ее родителей: – гордитесь, благочестивые Свенсы, у вас в семье сильная вёльва растёт. С большим даром! Настоящая, редкая вёльва, от самой снежной земли.
Хейд поднялась:
- Ну что? Пора идти на лесопилку? С нами будешь, Дуоссия? Не испугаешься?
Дуоссия Свенс бойко спрыгнула с колен матери:
- Пойду! С вами не страшно! Если что, я за неё спрячусь, – хмыкнула девочка, указывая на Яннику, – она высокая и столбом стоять умеет!
Но не успела девочка сделать ещё ни шагу, как её цепко к себе за спину утянула Сельма. Покрасневшая, в секунду изменившаяся женщина с грохотом встала.
- Ишь, чего удумали! – голос женщины зазвенел, и она, уперев руки в бока, резко пошла на вёльву. – Девочку мою к себе забрать захотели! Дар у неё, видите ли! Да пусть пропадёт пропадом энтот твой дар! Пусть иссохнет! Испариться! Не нужон он нам! Как есть не нужон! И так вот Снежной деве сына отдаю! И не спросил никто! Благословением, значит, одарили! А кто просил этого благословения, кто просил? Теперь девочку мою, единственную, и ту привабили к себе. Какая вёльва из неё , какая? Она кроха совсем! Врёт она все! Ничего не видит! Ничегошеньки! И ни к кому, никуда не пойдет!
- Мама, – жалостливо пискнула Дуся из-за спины.
Но ту было не остановить. Она продолжала угрожающе надвигаться на Хейд.
- Много-то счастья быть вёльвой? А?! Много?! Ты, старая, скажи?! Всю жизнь быть одинокой! Не ведать ни мужа, ни семьи, ни детей! Одной век куковать! Да пусть пропадет такая доля! Не отдам я ей дочери своей, не отдам! И не пущу никуда! Иди отсюда, вёльва! Иди и не возвращайся! И благословение своё проклятущее забери. Мы как-нибудь без него проживём! Своей головушкой.
Старая Хейд смотрела на женщину тяжело, хмуря брови. А когда та замолчала, выплюнув весь свой пыл, произнесла отчетливо и страшно:
- Дура, ты Сельма, как есть дура! Против дара идти - это всё равно что ветру преграду решетом ставить. Ну да это твоя дурь, тебе с ней и справляться. А за то, что благословение Снежной девы проклятиями посыпала, будет тебе моё наказание. С сегодняшнего дня никто из твоей семьи на мой порог пусть не поднимается. Вычёркиваю я тебя со всеми Свенсами из жителей благословенного Дергиборга, что силой своей храню! Живите без покрова снежного благословения, раз оно вам так ненавистно! Пойдём, Янника.
У порога вёльва обернулась:
- Тебя же, Дуоссия Свенс, нарекаю с сего дня малой вёльвой Дуоссией Эгген, что значит «отделённая». Род твой сама будешь вести. Над тобой и братом твоим единокровным, если воле Девы будете послушны, пусть и дальше сияет купол снежного благословения. Да будет слово моё твёрдо!
Глава 20
Две вёльвы в странном мужском одеянии летели по зимнему Дергиборгу. Да, летели. И Янника никак не могла поверить, что обычная деревянная лохань для засолки огурцов может летать так же, как летали над Озёрным краем платформы с иллике.
После пребывания у Свенсов, когда целый рой непрошенных мыслей и чувств накрыли Яннику с головой, Хейд строго приказала:
- Все переживания и сомнения потом, доченька. Сейчас на лесопилку полетим. Нужно подготовиться.
И следующий час для Янники стал откровением. С того самого момента, когда Хейд, ловкой змеёй скользнула в подпол и вынула оттуда две стопки белья: два мужских воинских подлатника тёмно-синего, непривычного цвета с женским снежным оберегом по низу сорочки, два плотных воинских плаща и короткий меч.
- Моя каддарка, – любовно погладила вёльва блестящий прямой клинок с немного изогнутым остриём.
- Что это, Хейдуша? – Янника была озадачена.
Вёльва, молодо и остро сверкнув прищуром, подмигнула ей:
- Ты что с рваным пространством делала, юная иллике?
Янника растерялась:
- Когда как… Иногда порошком из порошин засыпала, иногда замазывала как клеем, иногда перевязывала. Да я немного совсем делала. А ты?
Хейд, что во время слов Янники продолжала любовно поглаживать мерцающую гладь оружия, сверкнула лихой улыбкой :
- А я его рубила!
- Рубила?
- Да! – и вёльва задорно подмигнула оторопевшей девушке.
- А разве можно чёрное пространство рубить?
Хейд расхохоталась:
- Ёще как можно, цыпленочек, ещё как! Да ты и сама сегодня увидишь! Переодевайся! – она кивнула на мужскую одежду. – В платье будет несподручно. И волосы заколи так, как закалывала у себя дома при работе, чтобы пряди на спине были свободными. Где твои серебряные шпильки, иллике? Нам вся сила сегодня пригодится. Судя по всему, мы с тобой рукотворный цветок смерти рубить едем. А это похлеще сотни прорывов будет. Так что вся сила иллике нам с тобой ой как пригодится!
Когда Янника оделась, неуверенно завязывая на поясе лёгких брюк узелок, вёльва придирчиво покрутила девушку вокруг оси и спросила:
- Надеюсь, волосами умеешь управляться?
-Волосами? – совсем растерялась Янника.
Хейд разве что не зарычала от досады:
- О, моронский потрох! – грязно выругалась она. – И чему теперь только иллике учат?! Садись, неумёха, покажу!
И стала ловко раскручивать на своей голове вечный, тугой пучок. Когда последняя шпилька легла на стол, серебряные пряди, раскручиваясь лопнувшей пружиной, упали на спину. И Янника оторопела отметила, что по цвету они совсем не уступают яркой белизне волос Верховной.
Между тем Хейд уже перекинула одну прядь себе грудь.
- Смотри, Янника! – руки вёльвы ухватили самый кончик плотного жгута щепотью. – Смотри!
И вёльва потянула конец пряди на себя. Прядь подалась вперёд легко, как тянется лёгкая, белёсая нить из клубка. Девушка не верила. Сейчас на её глазах вёльва вытягивала из своих волос плотную дымную нить. Очень похожую на ту, что с таким трудом плела Гутрун Благочестивая из вороха счастливых порошин.