Прошло ещё пять минут. Терпеть боль стало невыносимо. И Янника, отбросив всякую гордость, беспомощно перевела больной взгляд на застывшую рядом Верховную. За всё это долгое время не проронившую ни слова.
Губы, с трудом подчиняясь, тихо вымолвили, всхлипывая:
— Не могу… Не вижу… Простите…
Верховная повернулась к ней. И Яннике показалось, что прошла вечность. Но потом жрица положила свою холодную ладонь на жаркое, уже заплаканное лицо юной иллике. Рядом ближе скользнули другие.
— У тебя всё получится, Янника, — вдруг мягко сказала жрица и девушка, вздрогнула, не веря.
Она переводила недоумённый взор с одной иллике на другую и не находила там ни осуждения, ни гнева. Лишь нежность и понимание. И губы девушки предательски задрожали. Иллике рассмеялись. А Верховная аккуратно вытерла ещё одну скатившуюся крупную слезу с её алевшей щёчки и подмигнула, тихо предложив:
— Может, спустимся пониже и полетим помедленнее? А? Что скажешь, юный командир?
И когда Янника робко кивнула, соглашаясь, снова язвительно поджала губы и усмехнулась, отворачиваясь. Вот только теперь эта язвительность Верховной жрицы уже не ранила девушку. Ибо теперь юная иллике знала, что вся эта надменность, презрение, высокомерие и превосходство не настоящие… Просто так надо.
***
Платформа теперь летела ниже и медленнее. И Янника, надо признать, действительно видела более отчётливо. Не большими мазками, а маленькими чёткими картинками. Поэтому когда впереди, прямо в самом центре ранее уже виденного ею сверху розового счастливого клубка, появилась на мгновение вязкая печать, она не стала сомневаться.
— Это здесь Верховная, — уверенно показала Янника рукой.
Жрица мощно втянула пространство носом и качнула головой, подтверждая.
— Это здесь…
За поворотом показалась аккуратная улочка с маленькими домиками, почти не отличавшимися друг от друга. Перед одним из них платформа резко затормозила. Верховная снова спрыгнула первой, за ней — Гутрун, почти не дышавшая весь этот полёт.
— Дальше мы сами, Янника, — это Сигни осторожно тронула девушку за рукав. — Мы сами, девочка. Отдыхай.
Но Янника покачала головой и тоже спрыгнула. А Верховная, словно гончая, взяла след. Она быстрым шагом направилась вперед, и Янника отрешённо отмечала, едва поспевая за ней, что улица сильно суживалась впереди, совсем не оставляя место для платформы. Улица вела в тупик, заканчиваясь небольшим огороженным садом с крошечным деревянным флигельком и полуразрушенным каменным домом посередине. Возле него Верховная и остановилась.
В калитку заходили осторожно. Опытная жрица прислушивалась к каждому шороху, держа в прямом и переносном смысле «нос по ветру». И сейчас была очень похожа на любимую отцовскую гончую семейства Ольсон, когда та, сначала легко взяв след, дрожа от нетерпения, лезла за дичью в топкое Погольское болото, а потом, почуяв под лапами шевеление трясины, мгновенно замирала, на уровне инстинкта понимая, что любой её неосторожный шаг вполне может стать последним.
Иллике скользили за Верховной след в след на небольшом расстоянии, не задавая никаких вопросов. И лишь Янника позволяла себе нет-нет да и выглянуть из-за спины крупной Гарди, основательно закрывавшей ей всякий обзор. И это было очень обидно! И откуда среди нежных иллике берутся такие дылды?!
Они обошли весь двор. Верховная даже заглянула во флигель, но дальше порога не пошла, небрежно махнув рукой в открытое пространство. Больше в этом месте смотреть было нечего, потому что за полуразрушенным домом уже корявилась дикая изгородь с пахучим клодисом и упиралась в высокий глухой забор.
Верховная мощно потянула носом и трижды чихнула.
— Мерзкий клодис! — раздраженно опустив уголки губ вниз, цыкнула она. — Это ж надо было развести здесь такую пахучую дрянь! И как голова у людей не болит?! — а потом устало поднесла руки к лицу, вытирая капельки пота на висках: — Мы с тобой ошиблись, девочка. Здесь ничего нет.
Янника поняла, что это говорилось ей.
— Может, в каменном доме посмотреть? — предложила Благочестивая.
Но Верховная слабо поморщилась:
— Гутри… Ну что ты как маленькая?! Нет здесь ничего! — и снова громко чихнула. — Всё. Уходим…
Но никто из иллике не тронулся с места.