И только Янника не волновалась. Уж она точно знала, что всё будет хорошо, что всё будет просто замечательно… Ведь её крепко-прекрепко, как и Дуську, прижимал к себе тёплый Риг. Это чтобы они не выпали из саней. На всякий случай. А то мало ли…
Так замечательно дружно они и влетели в сугроб, переворачиваясь на последнем трамплине. Благо тяжелые санки, сделав кульбит в воздухе, по счастливой случайности упали в стороне, никого случайно не задев.
Гейт в сугробе головой, Дуська на Гейте, Яр на верхушке сугроба. А Риг с Янникой чуть поодаль. Вместе. Видимо, он просто не успел разжать рук…
— Чтобы я… да ещё раз… да с этой бешеной горки скатилась — да никогда! — пообещала вполне серьёзно кому-то суровая Дуська, пыхтя, кряхтя, сопя, мешком зерна скатываясь в рыхлый снег с кряхтящего Гейта. Отдышалась. А потом посмотрела вокруг осоловело счастливыми глазами и приказала всем лежавшим в снегу разом:
— Ну, и чего разлеглись? Санки откапывайте и пошли наверх! Нам с Ригом мамка всего час разрешила покататься!
***
Через четыре часа, все мокрые насквозь, облепленные с ног до головы слипшимся снегом, с пунцовым румянцем во всю щёку, Янника и Дуська, ехали домой. Санки тихо скрипели, скользя, и только звук натянутой веревки и трёх пар впряженных в санки крепких мальчишеских ног уравновешивал пространство, даря наглым, развалившимся на сиденье седокам невероятное умиротворение. Янника с Дуськой лёжа дремали, и потемневшее небо медленно плыло вверху и сыпало на землю мелким крупчатым снегом. Мелкая егоза, сползая во время движения по Яннике вниз, периодически, активно двигая из стороны в сторону, зигзагообразно, спиной и попой, вновь возвращалась обратно — на Янникину грудь. Наконец, поняв тщетность своих усилий, Дуська затихла где-то между животом и ногами, навалившись тяжёлым затылком на Янникин пупок.
— Замечаешь, — вдруг громко огласила Дуська свою родившуюся мысль, — нам, женщинам, живётся воааще как тяжело! Судьба у нас трудная!
Разморённая Янника посмотрела на мальчишек, что устало, но решительно тянули их санки по заснеженной улице, икнула и от неожиданности согласилась. Дуська умела быть убедительной.
Глава 11
Вечером дома Яннике, конечно, досталось от Хейд. Старая вёльва поворчала знатно! Весь вечер только и было слышно: вот как Янника могла забыть про дела? А? А?! Ей уже не пять лет! И когда она научится держать данное слово? Отпрашивалась на немного! А пришла когда?! Когда?! Глубокий вечер уже давно, на ночь тянет, а у кого-то ещё уроки не сделаны и болотница неприбранная стоит! Недаром старые люди про таких, безответственных девчонок, говорят: тело как у кадушки, а ум как у телушки!
Янника очень старалась притвориться и немой и глухой. Как подсказывал опыт, маме Хейди вообще не нужно было перечить, потому что, забывшись, женщина очень скоро с ворчания переходила к молчаливой заботе. И всё её недовольство неуловимо растворялось, словно в студёном воздухе лёгкий парок. Поэтому Янника, стараясь не вникать в суть ворчания, уже с предвкушением ждала, когда добрая вёльва поставит на стол ароматную похлёбку с мясом и кореньями, что булькала, распространяя невероятные ароматы, на плите. Но даже её проняли последние вёльвины слова. Янника вскинулась:
— Ну ма-а-ам! Зачем ты так?!
— А затем! — старая вёльва вздохнула, поставила, наконец, на стол ещё кипевшую снедь и сказала уже мягче, спокойнее: — Ты не ребёнок, Янника, как бы тебе ни хотелось думать иначе. Ты вёльва! Вёльва! Ты хозяйка этого города! А ведёшь себя, как ребёнок, как Дуська! А сама не понимаешь, что без тебя и твоего догляда Дергиборгу плохо придётся!
Она присела рядом, ловко нарезая сдобную краюшку, и Янника, прислонившись, потёрлась щекой о её плечо, ласкаясь, виновато заглядывая старой женщине в глаза:
— У этого города есть ты, Хейдуша! Лучшего и пожелать нельзя!
Женщина обняла Яннику одной рукой и поцеловала её в самую макушку.
— Пока есть.
— Тьфу-тьфу! — дёрнувшись, девушка испуганно, в секунду, закрыла рот вёльвы ладонью. — Не говори так, Хейдуша! Не говори! Ты ещё молодая! Молодая!!! И я больше так не буду! Обещаю!
***
Утро было сонным и тягучим. Вставать не хотелось — всё тело ещё ныло от вчерашней работы, которую Янника с Хейд сделали только к полночи. Зато теперь листы драгоценной болотницы, первейшего средства от открытых ран, нагноений, ожогов и многого другого, аккуратно разложенные по расписным туескам, стоявшим теперь на открытых полочках, приятно радовали глаз.
Янника потянулась, сунула ноги в меховые домашние туфли, и поплелась умываться. Нужно было ещё успеть историю почитать. Со старого мэтра Ульриксона станется дать им какую-нибудь неожиданную проверочную работу. До школы было совсем недалеко, так что девушка рассчитывала всё успеть.