Засветившись радугой,
Два больших крыла!
И по серым улицам,
Окнам и кварталам
Трелями цветистыми
Песня зазвучала!
Высыпав на площади,
Ввысь толпа глядела:
В небо с белой птицею
Девочка взлетела!
Автор: Алла Мироненко
Иллюстрация: Дима Ковырев
Мудрая старуха
Мудрая старуха
Жила одна старушка, да как-то заболела. А мимо ее яранги[1] на оленях злые духи, кэльэт, проезжали. Разумеется, у злых духов тоже есть олени. Ну, так вот, проезжают они на оленях мимо яранги старухи, и один говорит:
– В этой яранге кто-то при смерти. А ну-ка, заедем-ка.
Подъехали к яранге. Взобрались наверх к дымоходу, кричат:
– Эй, старуха, готовься, мы за тобой пришли.
Старуха им отвечает:
– Заходите, спускайтесь через дымоход.
А внучка очаг растопила, пищу готовила. Дым шел к верху. Но злые духи боятся дыма, особенно от кэнъута[2], вот и говорят старухе:
– Мы не можем, твой очаг дымит.
А старуха им отвечает:
– Ну что ж, ждите, когда дым рассеется. А чего через дверь не заходите?
Злые духи ей говорят:
– Ты что, издеваешься? Там же тивичгын (снеговыбивалка) стоит на страже.
Уселись кэльэт у дымохода, ждут, когда дым в яранге рассеется. А старуха думает: «Как же поступить?» Привязала она короткой веревкой кусок шкуры к хвосту одного щенка и выпустила того на улицу. За ним выбежал второй – черненький, лохматый. Они бегают вокруг яранги за шкуркой, лают. Первый щенок вокруг себя крутится, пытается схватить привязанную к хвосту шкурку, а вокруг него бегает и громко лает черненький щенок.
Один кэле увидел их, как начал смеяться и кричит другому:
– Смотри! Что они делают?
Второй посмотрел вниз, увидел щенков и тоже начал смеяться. Смеются, никак не могут остановиться. Скатились с яранги, сели на свои ездовые нарты. Олени помчались. Едут кэльэт и смеются. Один проехал через раздвоенный куст, зацепился. Олени – в разные стороны, поводья порвались. Разорвали кэле на две части.
Второй обернулся и спрашивает первого:
– Что с тобой?
И как начал смеяться. Так смеялся, аж наизнанку вывернулся.
[1] Традиционное переносное жилище кочевых народов северо-востока Сибири: эскимосов, чукчей, коряков, эвенов, юкагиров.
[2] Растение.
Автор: Самира Асадова
Суслик
Когда пустота, будто в высохшем русле,
И трудно дышать, будто в воздухе смог,
Представь, что в степи дремлет маленький суслик,
Свернувшись в пушистый и теплый комок.
А где-то над сусликом плещутся маки,
Коробочки зерен и шелест семян.
И снятся ему золотистые злаки
И солнечный воин, и отблеск стремян.
И травы покрыты хрустящею коркой,
Которая сладко трещит на зубах.
Темно и уютно у суслика в норке,
И сам он степными лугами пропах.
Спит суслик. Он дергает левою лапой
И острую мордочку прячет под хвост.
А ветер разносит чарующий запах
Тревоги, полыни и конских волос.
И если весь мир, угловатый и жесткий,
Несется с обрыва, круша и дробя,
Пусть маленький суслик с пушистою шерсткой
Увидит прекрасные сны за тебя.
Автор: Зарина Бикмуллина
Иллюстрация: Софья Милинцова
0
Котомка правды
У многих детей есть игрушки, родители, дом… У Аники ничего этого не было. Только котомка за плечами: потертый, местами дырявый мешок с котом внутри. Из мешка торчала его лапа. Изредка в дыре сверкал глаз. Глаз был зеленый, лапа – полосатая. Какой был сам кот – неизвестно, ведь котов в мешке люди опасаются и потому редко вытаскивают на свет.
Еще у Аники была Дорога. Та самая, которая есть у каждого человека: замощенная желтым кирпичом, увитая плющом или заросшая терновым кустом. У Аники дорога была пыльная, исхоженная многими людьми. Дорога, петляя, огибала весь земной шар и вела в неизвестность.
Аника нигде не останавливалась надолго. Если только ради молока для мяукающего Кота в мешке да пары историй.
Слова – самая необычная пища. Истории, рассказанные теплым летним
вечером у костра. Под ярким звездным небом. Признания, прошептанные рассветному туману… В шутку и всерьез. Вот что носила Аника в мешке, обменивая на молоко и приветливые улыбки.
Таких, как она, обычно называют сказочницами. Вот только сказка – ложь. А у Аники в котомке лишь правда. Хоть она порой и тяжелее лжи. Слухами земля полнится, говорят. Но Аника не носит сплетен и вытаскивает истории, тщательно измерив каждую. Прикидывает, подойдет ли по размеру, вольется ли в разговор. Тайны – тяжкое бремя. Не каждому дано их нести. И если уж доставать, вместе с котом в мешке, то тщательно проверив, что ни то, ни другое не оцарапают. Аника ловкая, Аника умеет… Мы, увы, не всегда.