— Простите меня за дерзость, сеньор, — подчеркивая важность ситуации, слуга поднялся. — Если никто из нас к этому не причастен, то, значит, это был кто-то из вас…
20
Мануэла не меньше Фернандо была расстроена тем, что картина испорчена. Девушке казалось, что все в доме считают именно ее главной виновницей. Это читалось и в косых взглядах Бернарды, и в настороженном молчании слуг. Мануэла решила, что портрет следует немедленно реставрировать и, чтобы разговоры немного поутихли, повесить на прежнее место. Вспомнив, что на обеде она познакомилась с художником Уильсоном, автором картины, девушка тут же позвонила ему и пригласила как можно скорее приехать. В голосе Мануэлы было столько боли, что Арт догадался — случилось нечто из ряда вон выходящее. Он оставил срочный заказ и через полчаса после звонка приехал к Салиносам.
Хозяйка провела Арта в маленькую гостиную и указала на портрет. Внимательно осмотрев красные полосы, проведенные поверх изображения, Уильсон присвистнул.
— Непостижимо… Кто мог это сделать?
— Не представляю, — Мануэла пожала плечами и умоляюще посмотрела на художника. — Я только прошу тебя как можно скорее восстановить портрет.
Арт вновь углубился в изучение полотна, уже прикидывая, как все можно исправить.
— Это Фернандо просил вызвать меня? — как бы между прочим спросил он.
— Нет. Я сама так решила, — девушка нервно прошлась по комнате. — Из-за этого портрета уже были неприятности. И чем раньше ты его восстановишь, тем скорее его забудут.
Услышав такое, художник, несмотря на вдруг испортившееся настроение, улыбнулся. Догадавшись, что сморозила глупость, девушка извинилась.
— Прости, я выразилась резковато.
От такой непосредственной реакции Арт немного повеселел.
— Ничего. Я понял, что ты имела в виду не мой талант живописца, а саму модель…
— Извини, — вновь засмущалась девушка.
— Не надо извиняться. Все в порядке, — Уильсон уже для себя решил, что сделает все, о чем просит очаровательная хозяйка. — Я его восстановлю как можно скорее. Для этого потребуется…
Не успел художник дать необходимые указания, как дверь широко распахнулась и в гостиную важно ступила Бернарда. Увидев осматривающего полотно Арта, домоправительница удивленно поздоровалась:
— Добрый день, сеньор Уильсон.
— Здравствуйте, сеньора Бернарда, — через плечо бросил художник и вновь вернулся к прерванному разговору. — Мне потребуются устойчивые опоры для натяжки полотна и все этюды, которые я здесь оставил… — Арт покосился на Бернарду. — Их не выбросили?
Лишь сейчас домоправительница догадалась, что речь идет о реставрации. Женщина покрылась красными пятнами и возмущенно спросила:
— В чем дело? К чему такая спешка?
Арт внимательно посмотрел на Мануэлу, которая при появлении Бернарды утратила всю свою живость, и обо всем догадался.
— Я вас не понимаю… — сурово заметил он и повернулся к домоправительнице. — Вы против реставрации?
— Нет, разумеется, я не возражаю, — с достоинством кивнула та и, не отводя от хозяйки полных ненависти глаз, объяснила: — Я лишь не хочу, чтобы уничтожали следы того, кто совершил эту гнусность, пока не будет установлено, чьей рукой это сделано.
Девушка опустила голову и пошатнулась. Уильсон поддержал сеньору и подчеркнуто вежливо бросил в лицо Бернарде:
— Тем не менее я нахожусь здесь по просьбе сеньоры Мануэлы!
Хозяйка благодарно посмотрела в глаза художнику, а рассерженная домоправительница, не попрощавшись, вышла.
Чувствуя, как ее переполняет гнев, Бернарда, чтобы немного успокоиться, остановилась.
«Эта наглая деревенская девчонка пытается занять место моей дочери! — возмущенно подумала она. — И, кажется, ей это удается».
Решив, что настало время поделиться своими подозрениями с хозяином, домоправительница отправилась на его поиски.
А Фернандо сидел в гостиной и делал вид, что читает газету.
— Я могу вас побеспокоить, сеньор? — решительно начала Бернарда, приблизившись к Салиносу.
Хозяин отложил в сторону газету.
— Да, пожалуйста.
— Я хотела бы обсудить с вами одну вещь, — домоправительница тяжело вздохнула.
Заметив, что женщина чем-то обеспокоена, Фернандо постарался придать своему голосу сочувствующую интонацию.
— Да, конечно… В чем дело?
— Я по поводу портрета, — начала Бернарда и опустила глаза. — Мне не хочется вмешиваться ни в чьи дела, но… Я думаю, что его надо перенести в другое место.