– Наверное, она встала, когда я еще спал. Когда я проснулся, она стояла уже совсем одетая. Мама смутилась и сказала, что идет готовить завтрак. Я подумал, что ей не повредит заняться таким знакомым делом, и разрешил. Сам встал, принял душ, побрился, а когда пришел на кухню, ее там не было. Входная дверь была открыта. Я искал ее всюду саду, в гараже, объехал соседние улицы, а потом... – Он снова зарыдал. – Я увидел «скорую помощь»... водитель автобуса сказал, что она шла прямо на него. Он нажал на тормоза, но не успел полностью затормозить. Она была чуть жива, когда ее сюда привезли, врачи не ручаются... Ох, Олли, это так, как будто я сам ее убил. Мне так безумно хотелось повернуть время вспять, представить себе, что ничего не произошло, но это, конечно же, невозможно, и вот теперь...
Мать Оливера была в отделении интенсивной терапии, и когда он ее увидел, то был потрясен. Несчастная получила тяжелые травмы головы и множество переломов. Врачи, правда, сказали, что с момента наезда она была без сознания, но это вряд ли могло служить утешением.
Отец и сын ждали в холле. В полдень Оливер настоял, чтобы отец поехал с ним в кафетерий на ленч. Каждый час они на одну-две минуты заходили в больницу, но изменений не было. К полуночи стало ясно, что их бдение бесполезно. Врачи не оставляли никаких надежд, к тому же на рассвете у нее произошел обширный инсульт. К тому времени отец давно был дома, а Оливер все ждал. Он несколько раз звонил к себе и сообщал Агги, какова ситуация. Олли хотел, чтобы она пока не говорила детям, и та объяснила, что папа уехал в город по срочным служебным делам.
Врач пришел поговорить с Оливером в шесть утра, когда тот дремал в холле. Он последний раз видел мать два часа назад. В отделении интенсивной терапии не было ни дня, ни ночи, были только яркий свет, гул аппаратуры, временами сигналы компьютеров и редкие, жалобные стоны пациентов. Но Филлис даже не шевелилась, когда сын подходил к ней.
Доктор тронул его за плечо, и Олли моментально проснулся.
– Да?
– Мистер Ватсон... У вашей матери произошел повторный инсульт.
– Она... она...
Страшно было произносить эти слова. Олли хотел, чтобы его мать жила. Всегда.
– Сердце у нее продолжает работать, она на искусственном дыхании, но отсутствуют сигналы работы мозга. Боюсь, что бороться бесполезно.
По сути дела, она была мертва, но с их помощью все еще дышала.
– Мы можем поддерживать в ней жизнь при помощи аппаратуры как угодно долго, но это в самом деле не имеет смысла. Все теперь зависит от вас.
Олли подумал, хотел ли бы отец, чтобы сын принял решение за него, и тут же понял, что не хотел бы.
– Как нам поступать? Мы можем подождать, пока вы посоветуетесь с отцом.
Оливер кивнул, чувствуя, как его пронзает острый нож одиночества. Жена бросила его пять месяцев назад, а теперь предстояло потерять мать. Но Олли не мог думать только о себе. Надо было думать об отце, помнить, что для него значило потерять супругу после сорока семи лет совместной жизни. Это было жестоко. Но на самом деле она покинула его уже несколько месяцев назад, когда заболела. Филлис зачастую даже не помнила, кто она такая. Не произойди этой катастрофы, ее состояние все равно стремительно ухудшалось. Возможно, как ни печально, так было и лучше.
– Я ему позвоню.
Но пока шел к телефону, Оливер передумал и направился к своей машине. Стояло чудное весеннее утро, солнце пригревало, в ароматном воздухе звенели птичьи голоса. Трудно было поверить, что его мать фактически уже умерла, и теперь он должен поехать и сказать это отцу.
Олли открыл дверь дома ключом, который был у него на всякий случай, и тихо зашел в спальню родителей. Там все было как прежде, только отец спал один в большой кровати с пологом, которая сохранилась у них с самой свадьбы.
– Папа! – шепнул Оливер.
Отец пошевелился. Тогда Олли осторожно коснулся его рукой.
– Папа...
Он боялся испугать отца, у того ведь было слабое сердце и неважные легкие.
Джордж вздрогнул, проснулся и посмотрел на сына.
– Что?.. Она...
Он с испуганным видом сел в кровати.
– Она еще там, но нам надо поговорить.
– Почему? В чем дело?
– Да проснись же наконец.
У Джорджа все еще был сонный вид.
– Я проснулся. Что случилось?
– У мамы был инсульт. – Олли со вздохом осторожно сел на кровать и взял руку отца. – Они поддерживают в ней жизнь при помощи аппаратуры. Но, папа... остается только это... – Оливер ненавидел слова, которые приходилось произносить, но в них-то и была правда. – Ее мозг погиб.
– И что они от нас хотят?
– Они могут отключить от нее аппаратуру, если ты так решишь.
– И тогда она умрет?
Олли кивнул. Отец снова опустился на подушки. По его щекам медленно скатывались слезы.
– Оливер, знаешь, она молодая была такая красивая... такая прелестная, когда мы поженились. Как они могут просить меня, чтобы я ее убил? Это непорядочно. Как я могу с ней так поступить?
Джордж глухо всхлипнул, а Оливеру стоило больших усилий сдержать рыдания.
– Ты хочешь поручить это мне? Я просто подумал, что тебя надо поставить в известность... Извини, папа.