— Да что с тобой?! — не выдержав навалившегося пессимизма и тоски, вслух возмутилась Сашка. — Что ты разнылась?
Она вздохнула тяжко, как старушка над своей скудной пенсией и горемычной жизнью. Вздохнула еще раз — возможность выспаться сегодня в любом случае накрылась, чего уж теперь вредничать.
Саша стала торопливо выбираться из машины, заметив, что ворота, дрогнув могучим телом потревоженного богатыря, медленно поползли в сторону. Это Лилька видела подъезжающую машину с балкона.
Александра прокричала в глубь открывающихся просторов частной Лилькиной собственности, одновременно ставя машину на сигнализацию:
— Я заезжать не буду!
— Ты что, не останешься? — послышался с балкона Лилькин капризный голос.
Александра всегда поражалась: как это у нее получается — кричать и ныть одновременно? Профессионал!
— Ну во-от, опять! — недовольно проворчала Лилька, но движение ворот остановила.
Они вновь дрогнули богатырским телом, встряхнулись и замерли. Пройдя через образовавшееся отверстие, Александра зашагала по участку. Из дома выпорхнула Лиля, быстро сбежала по монументальной мраморной лестнице, подлетела, обняла, поцеловала в щечку.
— Останься, чего ты! — принялась уговаривать капризным тоном. — Шампанского попьем, зальем мое горюшко! А?
— Лиль, шампанским горе не заливают. Как правило, водочкой, водочкой исцеляют душевные муки! — осторожно отделываясь от объятий, ответила Сашка.
Всех этих обниманий-целований она не любила.
— Ну останься! — уговаривала Лилька, ухватив Сашу за руку.
— Не могу, у меня завтра дел много утром, — соврала Санька.
— Ну ладно, бизнесменша ты наша! — неожиданно согласилась Лиля.
Александра от неожиданности так опешила, что автоматически, чего старалась лишний раз не делать, ее поправила:
— Такого слова нет: «бизнесменша» — это тупизм так говорить, даже думать так тупизм!
— Слова «тупизм» тоже нет! — рассмеялась Лилька.
Саша удивленно, сбоку, на нее посмотрела, как будто увидела впервые.
Что это с ней?
Уговоры, нытье в капризной инфантильной форме, как правило, длились долго, пару часов. Это был ритуал — Лилька уговаривала остаться, предлагая завлекалки: сауну, бассейн, чудесный воздух, возможность выспаться на замечательной кровати в гостевой спальне, вдыхая все тот же целебный воздух, и позавтракать по-человечески, не своим кофе дурацким, а полноценным завтраком, приготовленным кухаркой.
Все это было знакомо, устойчиво-железобетонно, как китайская стена. Обряд.
Иногда, редко, Александра соглашалась — когда никаких сил не было садиться за руль и куда-то ехать, и, как правило, удовольствия не получала, хотя оглашенную программу с баней, бассейном и всем остальным хозяйка исполняла в точности до запятой.
Не могло быть, чтобы Лилька вот так сразу согласилась, да еще слегка огрызнулась про «тупизм»! Исполнение арии уговоров всегда соблюдалось ею неукоснительно, Саша никогда не понимала зачем, но подозревала, что для тренировки — чтобы не выпадать из образа и оттачивать мастерство.
Странно! А впрочем — да и бог с ней, Александре же проще!
— Ну, что у тебя случилось?
Санька с удовольствием опустилась в удобное уютно-кремовое, огромное кожаное кресло, стоящее в компании с кресельным братом-близнецом и очень большим диваном. Может, архитектор, строивший дом, в паре с дизайнером, его обустраивавшим, страдали гигантоманией?
В этой комнате, считавшейся основной гостиной, перед данным комплектом кресел с диваном находился еще стол, невысокий, очень массивный, на большущих ногах, и с толстенным стеклом сверху, с какими-то золочеными финтифлюшками в виде декора, а также не менее монументальная кресельная пара у камина. И все!
Да, были еще какие-то предметы декора, наверняка жутко дорогие и антикварные, в углах комнаты, но все это терялось в вечно царящем здесь полумраке, а углов было не четыре, а шесть. Все остальное пространство пустовало и было столь обширно, что напрашивалась аналогия с полями Родины.
«Поле, русское поле…»
Сашке всегда казалось, что кто-то ходит за спиной. А черт его знает, может, и впрямь ходит — поди разберись, на поле-то бескрайнем! Приличное расстояние отделяло кресельно-диванное трио вкупе со столом от огроменного, как в средневековом замке, камина, в который, пожалуй, влегкую вошло бы полдерева.
Вот скажите, на фига этот камин?! Что он греет, что не греет — одна песня, через полполя-то!