Сказав это, Майкл посмотрел на Анжелу и опять увидел в ее глазах подозрение. Ее недоверие одновременно удивляло и раздражало его.
– У вас правда есть братья и сестра? – поинтересовалась она.
Она очень осторожна, подумал Майкл. Интересно, она со всеми мужчинами так осторожничает?
– Неужели вы могли предположить, что я буду лгать ребенку? – спросил он Анжелу, пытаясь понять, кто мог так сильно обидеть эту женщину и ее девочку.
Анжела густо покраснела и судорожно облизнула губы.
У нее были мягкие, полные, чувственные губы. Он как будто помнил их вкус. Неужели он поцеловал ее?!
Майкл нахмурился, пытаясь вспомнить события прошлого вечера.
С трудом пробирался он сквозь дебри памяти, голова была будто в тумане. Однако поцелуй он помнил отчетливо.
– Простите, – смущенно пробормотала Анжела, глядя в пол. – Я не хотела сказать, что вы солгали Эмме, просто…
– Именно это вы и хотели сказать, – как можно мягче возразил Майкл. – Еще у меня есть дедушка семидесяти трех лет, который постоянно во все вмешивается. Он мог бы дать Эмме пару уроков сводничества. Я действительно из Чикаго, там родился и вырос. У моей семьи ирландская закусочная в южной части Чикаго, которая так и называется: "Ирландская закусочная Галлахеров". Мы владеем ею уже три поколения.
– Итак, Майкл Галлахер, – Анжела произнесла вслух его имя полностью, и ей понравилось, как оно звучит. – Вы писатель? – спросила она, кивнув в сторону ноутбука.
Он рассмеялся.
– Скажем так, я хочу им стать. Надеюсь, за этот месяц мне удастся собраться с мыслями и привести в порядок свои записи. Посмотрим, что у меня получится. Кто знает, если все будет хорошо, я, быть может, оставлю свою нынешнюю работу и целиком посвящу себя перу и бумаге, – добавил Майкл, усмехнувшись.
– Ну, что ж, как я и сказала, мы вам рады. Наша гостиница закрыта до декабря. В этом месяце в Честер-Лейке проводится ежегодная рождественская ярмарка. – Увидев его недоумение, она улыбнулась. – Это очень большая ярмарка, благодаря ей прославился и наш город. Люди приезжают сюда со всех уголков страны. Мы действительно будем рады, если вы останетесь здесь до того момента, когда починят вашу машину. Или же до того момента, когда вы захотите уехать.
Думаю, это хорошая идея – набраться сил перед тем, как снова садиться за руль.
Майкл радостно кивнул.
– Я очень признателен вам.
– Я владею этой гостиницей вместе с моим дядей Джимми, – продолжила Анжела, улыбнувшись. – Он любит поворчать, но вы не найдете человека добрее его. Кроме того, он заядлый игрок в шашки, я уж не говорю о картах. Он не брезгует мошенничеством, так что не дайте ему себя обмануть, – предупредила она.
– Постараюсь не забыть ваших указаний, рассмеялся Майкл. – Но у меня за спиной годы практики с собственным дедушкой, который блефовал не хуже Челентано, – добавил Майкл.
Неожиданно ему захотелось снова оказаться в кругу своей семьи.
Эта мысль слегка опечалила его.
– Вы вдвоем с дядей управляете гостиницей?
– Да, – вздохнула Анжела. – Летом и на Рождество я обычно нанимаю несколько работников, чтобы они помогали нам. А так мы стараемся управиться с хозяйством вдвоем.
Анжела посмотрела на часы.
– У нас в гостинице нет строгого распорядка, но, если вам интересно, завтрак будет готов минут через тридцать.
– Признаться честно, я умираю с голоду. Ведь я не ел с тех пор, как покинул Чикаго.
– Ланч обычно состоит из сандвичей и домашнего супа. Обед у нас примерно в шесть вечера. Это зависит от того, как быстро я справлюсь с делами по хозяйству.
– Замечательно.
Анжела, не отрываясь, смотрела в окно. На Майкла смотреть она не могла – это отвлекало ее, уносило в область заоблачных грез.
– Сегодня я собиралась приготовить лазанью.
Надеюсь, вам понравится.
– Домашняя лазанья? – Майкл был так удивлен, что Анжела рассмеялась.
– Да. Может, это старомодно, но я всегда готовлю сама. Никаких полуфабрикатов, микроволновок и консервированных супов.
– Мне кажется, я умер и попал в рай, – воскликнул Майкл. – Когда мне случается отведать домашней еды, я чувствую себя на небесах.
– Кухню найдете по запаху, – усмехнулась она и ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.
Больше всего на свете Анжеле сейчас хотелось понять, что с ней происходит.
Она флиртовала со своим гостем! С гостем, которому Эмма пыталась ее навязать. Анжела не могла понять, чего сейчас в ней больше – удивления или злости на саму себя.
Конечно, некоторые еще считали ее молоденькой и беспечной девочкой в ее двадцать шесть лет, но, учитывая обстоятельства, сама Анжела уже очень давно не считала себя таковой.