На улицах города — ночь, зажглись фонари, застрекотали сверчки. Именно тогда нахлынул безотчетный, всепоглощающий страх. Он пришел, как только в замке заскрежетал папин ключ.
— Еля! Ну-ка быстро ложись, — в страхе цыкает мама, толкает меня в детскую комнату, прикрывая белую дверь.
— Андрей...
— Она вернулась? — усталый, с горечью голос.
— Пришла. Почти сразу, как ты уехал.
— Где эта гадина? — папа вспылил.
— Тише, Андрюш. Спит она уже. Ну, перестань. Разбудишь же!
Папа сильно ругается, с каждым брошенным словом я все глубже зарываюсь под одеяло. И замираю, когда открывается дверь. Тяжелое дыхание отца, моего сердца стук. Раз-два-три...
— Андрей, пойдем. Я тебя накормлю...
И дверь закрывается.
— Я весь парк облазил, Тая. Весь парк! Даже в озеро заглянул!
Мама меня защищает. Я же тихонечко плачу от раскаяния, от жалости к себе и от страха. Но именно в ту ночь поняла, что причинила им боль. Мне особо не объясняли, но я их случайно подслушала.
— Хрен она теперь куда-нибудь выйдет из дома!
— Ну все, Андрей. Все хорошо. Слава Богу, она вернулась. Загулялся ребенок. Бывает.
С тяжелым сердцем все-таки засыпаю. Кажется, повезло. Но утром все еще страшно. Встаю в центр зала перед родителями. Предстоит разговор.
— Простите меня, — прошу сразу, не дожидаясь вердикта.
— Мы надеемся, ты впредь будешь думать, — говорит мама. — Задерживаться нельзя. Домой надо приходить вовремя.
— В следующий раз будет хуже, — грозится папа. — Выпорю так, ходить не сможешь два дня. Усекла?
Конечно, я все поняла. Прогулка в парке надолго осталась уроком, но самостоятельности меня не лишили. До сих пор их благодарю.
Я продолжила кататься на велике и придумывать сказки. Так я играю. В выдуманной жизни легко. Там нет криков родителей, там нет их ссор, вечного недовольства отца. Там нет моего братишки и трепещущей над ним мамы. Там все так, как придумаю я.
В моих сказках есть большая собака. Она ходит рядом со мной и от всех меня защищает. Такая большая овчарка. А еще в моей сказке есть конь. Настоящая лошадь, которую я держу на балконе и вывожу погулять. Как она спускается по ступенькам, сильно не думаю. Легче выдумать первый этаж. Не обязательно жить на четвертом. А когда я еду в седле, на меня смотрят все с восхищением. Родители это увидят и будут любить больше Димки.
Чем не выход жить в счастье? Только вот... Сказка рано или поздно заканчивается, и приходится возвращаться в реальность.
Туда, где меняется жизнь. Где нет работы, а Советский Союз развалился. Странные они. Почему-то волнуются, говорят о деньгах и продуктах. Какая разница, что кушать? Есть же у нас макароны! Жаль, вот гречки уже не найти. Каша с маслом, немного соленая... Ее могла бы есть чашками, но гречку в магазинах не купишь. Она — деликатес! Такое вот новое слово.
И папа стал выпивать. Родители стали ссориться чаще. Денег не было, но денег очень хотелось.
Я писала эту главу с трудом. Слишком многое с тех пор изменилось. Плакала от жалости, грусти. Не о себе, о маленькой Еле. И пусть радостных моментов было гораздо больше, но почему-то именно худшие запоминаются лучше всего. Все события предстали ярко, как будто случились вчера. И, пожалуй, именно эта глава явилась началом завершающего этапа на дороге к Себе.
Глава 2. Подруги. О предательстве, изнасиловании и желании нравиться
Куда же взрослеющей мне без лучших подруг? По-настоящему с ними я дружу с третьего класса. Самые близкие — Ирка, Ангелинка и Ритка.
С Риткой нас объединяют занятия верховой ездой и работа в развлекательном парке. Мой любимый парк Горького — не найти места лучше для отдыха. Все выходные, а летом и дни напролет я общаюсь с лошадками — чищу их, кормлю на «фазенде», а после катаю детей, с выручки получая проценты.
Золотая жила карманных денег, не надо просить у родителей. Они и так перебиваются от аванса до получки, и цены постоянно растут.
Работа в парке гораздо лучше, чем быть нянечкой в детском саду. От монотонной уборки группы, мытья посуды с утра до вечера я сбежала уже через месяц. Какой смысл страдать и терпеть?
— Ты хорошо подумала? — мама спросила.
Куда уж лучше! Нет малейших сомнений. Еще бы им быть! После того, как в последний рабочий день я мойку макаронами в группе забила, возвращаться совершенно не хочется. Нет, чтобы сходить к мусорным бакам, но лень меня победила, зато подарила стыд. Так и сбежала в последний день, надеясь на сантехника в штате.