Ядовитые ручьи потекли по тайге, уничтожая все на своем пути. Дичь ушла из облысевшего леса - облетела не только листва, но и неприхотливые хвойные одеяния сползли с ветвей, будто в агонии начавших сплетаться меж собой в узлы, превратив стройные станы древних деревьев в уродливый вакорник. Исчезли ягоды и грибы; чудом пока еще остававшийся ягель вызывал смертельное отравление у вздумавших попробовать его разводимых манси оленями, а из родников, где местные привыкли набирать воду для питья, ныне вытекали коктейли из серной кислоты и тяжелых металлов.
Семья Евьи, как и все остальные жители павыла, была вынуждена сняться с насиженных мест и спуститься вниз по течению – туда, где воды Тагта, к тому моменту разбавленные притоками других рек, уже были не столь опасными. Новое поселение решили ставить поблизости от Счастливого. Это обстоятельство и свело ее, в конечном счете, с Егором Власовым.
Однажды поздней осенью, когда зима уже безбоязненно заявляет свои грядущие права на землю, покрывая ее слоем снега, во время очередного похода за дичью Егор услышал испуганный женский вскрик, а затем – злобный медвежий рев. Рванув в сторону шума с ружьем наперевес, Власов выскочил на поляну, где лежали перевернутые нарты с опрокинутыми товарами, предназначенными, судя по всему, для обмена в Счастливом – мороженое мясо, оленьи шкуры, обувь из камуса. Рядом с нартами захлебывался крупный олень с разорванным горлом, на сотрясающееся в судорогах тело которого была одета упряжь.
Держа под прицелом окрестные деревья, Егор пытался прикинуть, куда же бросился медведь, услышав приближение охотника, однако следов хозяина леса на поляне не было видно вообще – хотя отпечатков лап других животных здесь было вдоволь. Недоумевая, он уставился на вылезшую из-под нарт девушку в волчьей шкуре, чье лицо практически полностью скрывали разметавшиеся волосы, черные, как смоль.
-Куда ушел медведь? – спросил Егор напряженно, мельком успев отметить красоту незнакомки.
-Не было здесь медведя, - заявила та, тяжело дыша. –Был куль – лесной дух, принявший облик медведя и задравший моего любимого оленя. Куль оказался труслив: стоило тебе прибежать, как он растаял в воздухе.
Решив, что у девушки душевное потрясение, вызванное страхом и болью за любимого питомца, Егор не стал задавать лишних вопросов. Медведя действительно нигде не было видно – судя по всему, он уже имел знакомство с охотниками и знал, на что способен человек с оружием в руках. А потому, Егор и спасенная им девушка перевернули нарты, погрузили туда товары и покатили сани прочь, вдвоем впрявшись в упряжь. Так Егор и Евья познакомились, начали жить вместе, а уже через год у них появился сын Семен – единственный коренной, из семьи Власовых, счастливец.
***
Семен рос парнем добродушным, порядочным и, что было совсем уж неподходящим душевным качеством для села Счастливого – чересчур доверчивым. Доверчивость эта накладывалась на не в меру бурное воображение, что иной раз заставляло его видеть и слышать то, чего и не бывало никогда. Скажет отец в лесу, что кукушка своим размеренным речитативом человеческий срок отсчитывает, так Семка вдруг в ее квохтанье вполне разборчивую речь начинает различать: «Один, два, три…». Или, к примеру, проорет шатающийся в ночи Коля Протасов, чей мозг в белом пламени горит, что черти кругом его обступили и ходу не дают, так младший Власов и в углу своей спаленки начинает рогатого видеть.
Когда Семен вышел из того возраста, пока частые фантазии можно было объяснять незрелостью детского ума, стало понятно, что кроется в нем какой-то изъян. В иных, отличных от присущих жизни в местах, подобным Счастливому, условиях, это может был бы не изъян вовсе, а удивительная особенность, придающая личности своеобразный шарм, однако же в тайге это было поводом для, в лучшем случае, насмешки. Отец вину валил на мать, объясняя (в первую очередь себе), по его выражению, «фантомы» сына многочисленными рассказами матери о поверьях и мифах своего народа.
-Забила ему голову ерундой по самую макушку своими «историйками», и продолжаешь, - ворчал он, возвращаясь домой с охоты и заставая мать на кухне, рассказывающей сыну очередную легенду про создание мира людей из ила Мирового океана.