Песня кончилась, девушка отпрянула от молодого человека и поднялась, чтобы сменить пластинку. Поставив «Сент-Луи Блюз», она с вызывающим видом сделала несколько па в одиночестве, то и дело поглядывая на своего кавалера из-под пушистых ресниц. Долливер обратил внимание на ее пикантное личико и на удивление холодные глаза. Молодой человек задумчиво смотрел в огонь, прямо сквозь ноги Долливера.
Какой бы интересной ни представлялась ему сцена, бродягу, однако, куда больше манил запах еды, доносившийся из соседней комнаты, очевидно, столовой. Не привлекая ничьего внимания, он пересек зал. Один из мужчин, пьющих пунш, раздраженно выговаривал другому.
— Еще бы вы не захотели! Представьте, что можете поставить чертову радиомачту на том холме, который смотрит едва ли не на Китай! Он будет последним идиотом, если не сделает этого. Я сказал ему…
Столовая также была обставлена в спортивном стиле, только на полу то тут, то там стояли небольшие столики. У дальней стены был устроен буфет. За столами сидели несколько пар: девушки в ярких платьях, отделанных бусами и бисером, весело щебетали с мужчинами в неизменных клетчатых костюмах. Чей-то маленький фокстерьер бегал по комнате, выпрашивая подачки. У буфета стоял хмырь с типичной физиономией биржевого маклера, слушая официанта, монотонно бормотавшего:
— Да, сэр, все наше собственное. Лососину готовили в нашей коптильне, той, что на холме. И оленина местная, сэр, как и ростбиф. Нет, сэр, сливовый джем консервированный, но…
— Черт с ним, с джемом, — завопил другой тип, похожий на первого, как две капли воды, и ткнул пальцем в чашку с пуншем.
— Что там, в этой штуке? Надеюсь, горючего тут достаточно? Понял, о чем я?
Он залихватски подмигнул.
— Яблочная водка, что же еще? — вмешался первый маклер. — Они гонят свою собственную в подвале, верно, малыш?
— Да, сэр. Нам привозят яблоки специальным рейсом, — подтвердил юноша.
— Похоже, придется снять здесь постоянный номер, — фыркнул пьяница, осушив чашку. — И пропади пропадом этот их сухой закон!
У буфетного стола стоял еще один мужчина, энергично наполнявший тарелку всем, до чего мог дотянуться: мясом, устрицами, спаржей, стилтонским сыром, крекерами и горячими бисквитами. Заслышав шаги Долливера, он поднял голову и расплылся в улыбке.
— Привет, братец, — промычал он с полным ртом. В отличие от остальных он был одет в голубые джинсы, футболку со слоганом какой-то группы, кожаную жилетку, бейсболку и кроссовки. Эспаньолка, длинные волосы…
Сам Долливер тоже носил джинсы и кроссовки: именно по этим признакам другая мятущаяся душа из будущего разгадала собрата по путешествиям во времени.
Долливер ошеломленно уставился на него. Незнакомец поспешно сглотнул и произнес:
— Добро пожаловать в Сумеречную Зону. Тра-ля-ля, тра-ля-ля.
— Еда настоящая? — осведомился Долливер, почти подбегая к столу и потянувшись за тарелкой.
— Скорее всего, призрачная, зато вкусная, — сообщил сосед, засовывая за щеку кусок ростбифа.
Долливер поднял тарелку, взвесил на руке. Приятная тяжесть, ничего не скажешь. По бортику рисунок из ольховых шишек и листьев, с буквами «Наварро Лодж». Чтобы лишний раз убедиться в нереальности происходящего, он взмахнул тарелкой перед лицом ближайшего маклера, который даже глазом не моргнул, как, впрочем, и официант, ни на секунду не прервавший своей литании:
— …А ежевика для пирога собрана прямо с кустов перед отелем, наша кухарка сама варит ягоды…
— Но мы можем вторгнуться в их "реальность и повлиять на события, — пробормотал Долливер, пробуя кусочек индейки. Он совсем изголодался, а индейка оказалась на удивление вкусной, так что пришлось наполнить тарелку с верхом.
— По-моему, все вполне реально. Что тут происходит?
— Понятия не имею, приятель. Что-то вроде телешоу. Иисусе, до чего жаль, что у нас нет камеры! Могли бы пробиться на какую-нибудь программу и сколотить состояние.
Он снова прожевал, Сглотнул и критически оглядел Долливера:
— Добираешься автостопом, старина?
— Да, — кивнул Долливер, готовый побиться об заклад, что его собеседник всю жизнь провел в каком-нибудь ржавом трейлере.
— Ты откуда?
— Нью-Йорк.
— Bay!
Незнакомец жадно осушил чашку с пуншем.
— Попробуй-ка пойло! Шик!
— Согласен, — кивнул Ив и, наполнив чашку из крюшонницы, осторожно глотнул. Смесь обожгла пищевод и благополучно пролилась в желудок. Осторожно отставив чашку, Долливер принялся есть, серьезно, почти истово. Вот уже два дня, как во рту у него не было ни крошки.
— Сам я из Наварро, — сообщил сосед. — Это там, вверх по реке. Так каким ветром тебя сюда занесло?
Долливер представился и рассказал свою историю во всех унизительных деталях: разорение компании, ошибка с пособием по безработице, исчерпанный счет в сберегательном банке и последний удар судьбы: предложение старой приятельницы провести с ней Рождество. К тому времени, когда Долливер, истративший последние центы на автобусный билет, добрался до Мендосино, приятельница успела помириться с мужем и передумала насчет приглашения.
— Представляешь, парень, примерно то же стряслось и со мной, — восторженно выпалил незнакомец. — Моя старуха выставила меня сегодня из трейлера.
В точку! — подумал Долливер.
— Тот тип под елкой, что изображал из себя Санта-Клауса, не приготовил мне подарков, поэтому я пошел, куда глаза глядят, без цента в кармане, и оказался здесь. Вербал Суит, — без перерыва объявил сосед, и Долливер недоуменно заморгал глазами, но собеседник протянул руку, и он понял, что, должно быть, это имя такое.
— Рад познакомиться, Вербал, — промямлил он.
— Должно быть, ты и колледж закончил!
Долливер сознался, что так оно и есть, хотя особенного добра это ему не принесло. Суит прикрыл один глаз и удовлетворенно кивнул.
— Так я и думал. Уж больно кудряво выражаешься.
Тем временем брокеры уселись и принялись за еду. Официант вздохнул и сложил было руки на груди, но тут же встрепенулся: брюнетка с прической «паж» решительно приблизилась к нему. На этот раз она была одна.
— Привет Билли, — бросила девушка, взяв тарелку.
— А я уже думал, что ты и здороваться со мной не захочешь, — тихо ответил официант с вымученной улыбкой.
— По правде говоря, мне многое нужно тебе сказать, но сейчас не время и не место, — шепнула она, настороженно оглядываясь, и, наклонив голову набок, стала задумчиво рассматривать блюда с говядиной и олениной, словно не зная, что выбрать. Поводила пальцем над столом, и официант гордо сверкнул глазами:
— Если тебе вздумалось оскорблять меня… — Нет.
Девушка вскинула голову. Куда подевался игривый вид? Сейчас она выглядела очень серьезной.
— Не стоит воспринимать это именно так, Билли. Столько всего случилось… С тех пор я все время размышляю… Если бы мы могли спокойно поговорить…
Официант недоверчиво усмехнулся, обежал взглядом комнату и прошипел:
— Но что это даст, особенно сейчас?
И тут же громко добавил:
— Да, мэм, это тридцатифунтовая индейка. Мы откармливаем их в птичнике за коптильней. Одним яблочным пюре, так что у мяса особый аромат…
— Хелен!
В столовую ворвался молодой человек, перед этим сидевший с ней на диване. Он почти подбежал к девушке и положил руки ей на плечи.
— Дорогая, прости, но это так много значит для папы!
— Вот оно что! — догадался Суит. — Любовный треугольник! Хочешь побиться об заклад, что она наставляет ему рога?
Долливер равнодушно пожал плечами и продолжал жевать. Официант, бледный, как смерть, бесстрастно уставился куда-то в пространство. Девушка со вздохом прижалась к поклоннику и сварливо возразила:
— А для тебя? Что это значит для тебя, Эдгар?
— Ну… я, разумеется, тоже хочу этого, сама знаешь, — отбивался тот. Хелен презрительно поджала губы, снова встав перед проблемой: говядина или оленина.
— А теперь десерт! — жизнерадостно провозгласил Суит, откусывая пирог с ежевикой. — Знаешь, что подают в баре? Настоящее французское шампанское. Пойду налью бокальчик. Тебе принести?